Николай Хохлов - Патрис Лумумба

Бельгиец Вэн официально значился функционером: на этот пост назначались люди, умеющие ладить с местными конголезскими вождями, знающие язык африканцев. Они являлись связующим звеном между колониальной администрацией Леопольдвиля и всеми теми, кто представлял конголезский народ в провинциях. Они отлично знали обстановку на местах. У них хорошие контакты с вождями, с руководителями политических партий, с провинциальными органами управления.

Господин Вэн с его услугами появился на колониальной арене как раз тогда, когда к сложившимся и апробированным жизнью институтам (бельгийские власти — местный вождь) прибавился третий, совершенно незнакомых! элемент в виде африканских политических партий. Проколониальные группировки поначалу стремились выдать себя за представителей всего конголезского народа. В провинции Киву существовал так называемый Прогрессивный сельский альянс, в который входили плантаторы. Альянс поддерживал вождей, вожди ратовали за альянс.

Функционер Вэн сам редактировал меморандумы и заявления альянса. В одном документе содержалось заявление о том, что независимость в Конго немыслима без превращения конголезцев в... бельгийских граждан! Одна партия так и называлась — Бельгийский союз конголезских жителей. В союзы принимались бельгийцы, и эти ряженые участвовали в собраниях, на которых неграмотное население деревень «единодушно» голосовало за пространные резолюции об уважении бельгийцев, о благодарности конголезцев метрополии.

Мнение вождей выдавалось за мнение всего народа. Грубость такого подхода замечали и сами защитники колониального режима.

Положение в Киву не являлось исключением. Мода на создание политических партий перебросилась на Катангу. Исторически сложилось так, что Катанга заняла ведущее положение в экономике и финансах. Промышленно развитая провинция претендовала на особую роль в любом Конго — в бельгийском, колониальном, и в конголезском, независимом. Бельгийская прослойка в Катанге была значительно многочисленнее, чем в других районах страны. Профессора и преподаватели из бельгийского института «Сольвей» создали Конголезскую социалистическую партию. Католические миссии имели свою партию — Конголезский прогрессивный союз. Колонисты не оставались в долгу: появился Катангский союз. Бельгийский адвокат Рюббенс, либерал по убеждениям, сколотил Конголезский союз. Томас Чомбе возглавил Национальное движение для защиты сельской среды.

Его родной брат Моиз Чомбе создал Катангское объединение — КОНАКАТ. Партия отстаивала необходимость сотрудничества с Бельгией, чем и привлекала в свои ряды европейских поселенцев. Делая реверансы в сторону бельгийских компаний, КОНАКАТ стремилась заручиться поддержкой и местного населения, в частности рабочих, занятых в «Юнион миньер». В одном из заявлений партии говорилось о желании привлечь к управлению горнопромышленными предприятиями африканцев. КОНАКАТ пропагандировала идею о децентрализации власти, о создании из конголезских провинций «будущих федеративных штатов». Каждая составная часть проектируемого бельгийско-конголезского сообщества сохранит свою внутреннюю автономию.

Вначале компания «Юнион миньер» довольно прохладно относилась к партии Моиза Чомбе. В силу чисто экономических причин промышленники были заинтересованы в сохранении единого Конго. Руководителей «Юнион миньер» настораживало то обстоятельство, что Чомбе выступал против привлечения на работу конголезцев из других провинций и из соседних африканских стран. Компании легче было эксплуатировать раздробленных рабочих, разъединенных языковыми и этническими перегородками. Но таких пролетариев труднее было объединить КОНАКАТу. В пригороде Элизабетвиля — Катуба — проживало до тридцати национальностей! Среди них были батраки из Малави и Бечуаналенда, квалифицированные рабочие из Родезии и Южной Африки, выходцы из Азии. Подобные поселения существовали и в других городах промышленной Катанги — Жадовиле, Колвези, Луилу. Катангский пролетариат находился в стадии формирования, был организационно и политически слаб. Классовые интересы подменялись региональными, клановыми, этническими соображениями. Интересы племен диктовали политику вновь созданным партиям. В это слабое место национально-освободительного движения и метили колониальные провокаторы.

Почти одинаковое влияние КОНАКАТ и БАЛУБАКАТ определялось почти равной численностью населения двух различных племен, а не прогрессивностью или реакционностью партийных программ и заявлений их лидеров. Картель БУЛАБАКАТ, как тогда говорили в Конго, качало ветром. Если договоренность с партией Лумумбы можно было при поверхностном подходе истолковать как союз на политической или даже на идеологической основе, то блокирование с Альбером Калонжи у БАЛУБАКАТа произошло на основе этнической общности. Впрочем, на первой робкой стадии своей политической карьеры Альбер Калонжи примыкал к позициям Патриса Лумумбы и входил в руководящее ядро партии Национальное движение Конго.

В Касаи фамилия Калонжи весьма распространенная. Эварист Калонжи — брат Альбера, был президентом Движения солидарности балуба. Сенатор Исаак Калонжи вошел в коалицию с картелем БАЛУБАКАТ, с ФЕДЕКА и АТКАР. У него были прекрасные взаимоотношения с Жозефом Касавубу и его партией. Тимофей Калонжи, президент объединения «Нгонга Мулуба», сколотил свою партию в Леопольдвиле из касайских беженцев. Был жив еще Герман Калопжи, отец Альбера и Эвариста, также принимавший участие в политических делах. Эммануэль Мокупа Калонжи возглавлял провинциальное бюро партии Альбера Калонжи, отделившейся от лумумбистского движения. Раскол в партии Национальное движение Конго произошел летом 1959 года: Жофер Илео, Альфонс Нгувулу, Сирил Адула и Альбер Калопжи, входпвшие в состав руководства партией, обвинили Лумумбу в узурпировании власти и демонстративно вышли из НДК. После этого в Касаи начали создаваться новые партии. Кроме лулуа (400 тысяч) и балуба (500 тысяч), там проживали басонге, батетела, бачоко, бампенде. бакуба, бабинджи, бакуалупту, бакете, басаланпасу, балуалуа и другие более мелкие этнические группы. Один за другим возникали союзы и картели всех без исключения племен. Межфедеральное объединение выходцев из Касаи в Леопольдвиле имело свои партии и союзы. После разрыва с Лумумбой Альбер Калонжи направил свои усилия на то, чтобы обосноваться в конголезской столице и шумными демонстрациями своих приверженцев доказать колониальным властям, сколь велик авторитет лидера, противопоставившего себя Лумумбе.

В Кокийавиле возникла Партия национального прогресса — ПНП. Африканцы переделали ее в «пенепе», что на языке лингала означает «продажная». Ее еще звали «партией подкупленных африканцев». В Экваториальной провинции Жан Боликанго обнародовал манифест о создании Объединенной партии конголезцев — ПУНА. Многие партии назывались социалистическими, народными, патриотическими, африканскими и т.д. Каждое племя старалось не отстать от другого. Возникали Партия защиты парода лулуа, Объединенное движение басонге, Коалиция касайцев, Союз народа баянзи, Объединение племени монго. В 1960 году было зарегистрировано свыше 40 политических партий.