Иэн Нейтан - Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить [litres]

Он запустил видео, и я увидел, как Гэндальф падает в бездну Казад-Дума вслед за огненным Балрогом и камера ныряет за ними. Даже на компьютерном мониторе восхитительная первая сцена «Двух крепостей» казалась весьма впечатляющей. Падающий Гэндальф ловит летящий в пропасть меч, хватает огненного врага и начинает воздушную дуэль, в которой после каждого удара меча на черной коже Балрога вспыхивали огненные прожилки.

Только очень уверенный человек мог начать так второй фильм, привлекая наше внимание к головокружительной увертюре, созданной силами волшебников из «Weta». На основе иллюстрации Джона Хоува, сделанной для карточной игры, была создана чисто кинематографическая интерпретация момента, который в книге описывается лишь вскользь, и готовая сцена мгновенно напоминала всем, кто контролирует ситуацию.

«Джексон всегда точно знал, какими хочет видеть все масштабные вещи, – говорит Бойенс. – Помню, мы обсуждали второй фильм и он сказал: «Я знаю, как его начать». И мы воскликнули: «Ого!»».

В готовом фильме эпизод завершится резким пробуждением Фродо. Может, это был сон? Или видение, посланное ему Гэндальфом, слухи о смерти которого были сильно преувеличены? Если смотреть внимательно, можно заметить намеки на сверхъестественную телепатическую связь волшебника и хоббита. Как бы то ни было, этот момент стал первым из ряда красивых переходов, которые задали новый внутренний ритм истории, отныне прыгающей с одной сюжетной линии на другую, но неизменно возвращающейся к миссии Фродо.

««Две крепости» поставили перед нами самую сложную задачу с точки зрения монтажа», – признает Ордески.

Второму фильму суждено было стать трудным средним ребенком. В нем не было ни начала, ни конца, а также в нем нельзя было поставить точку в большинстве сюжетных линий. Толкин настаивал, что две части второй книги нужно рассматривать в целости, чтобы избежать разночтений. Поэтому он начал с описания погони Арагорна, Гимли и Леголаса за орками, схватившими Пиппина и Мерри, и показал, как это путешествие в результате привело их к Гэндальфу, а затем поведал о сложном пути Фродо, Сэма и Голлума в Мордор.

Само собой, кино дает возможность жонглировать временем и накладывать друг на друга сюжетные линии, действие в которых развивается параллельно. И все же Джексон взял пример с книги Толкина и полностью смонтировал историю Фродо, Сэма и Голлума, а затем взялся за другие сюжетные линии, вплетая их в канву фильма.

На складе в Мирамаре наконец разогнали всех гремлинов, которые выводили из строя сложнейшую технику, и Серкис снова вбежал в объем, где, быстро посоветовавшись с Уолш, продолжил колотить пластиковой рыбой по деревянному ящику, без остановки говоря тем самым голосом…

Моя первая поездка в Новую Зеландию оказалась очень успешной, потому что все участники кинопроцесса хотели поделиться со мной своим счастьем от работы над таким невероятным проектом.

Я впервые посмотрел расширенную версию «Братства Кольца» на большом экране принадлежащего Джексону кинотеатра «Кэмпердаун», который находился по соседству с «Weta Workshop». Его зал утопал в позолоте и бархате, совсем не похожий на залы современных мультиплексов. Среди зрителей также были Хилл и Мортенсен, которые хихикали, как дети. Я прекрасно помню, как Хилл хохотнул, после того как Пиппин – в лучших традициях фильмов Джексона – пукнул, объевшись лембаса, создав комичный момент в гнетущей атмосфере путешествия к Роковой горе.

Я впервые разговаривал с Марком Ордески, хотя уже видел его в Каннах. У него на ногтях был черный лак. Марк поспешил отметить, что не испытывает особенной любви к готической культуре, а просто накануне посетил вечеринку по случаю местной премьеры фильма «Хедвиг и злосчастный дюйм» от «Fine Line», которая затянулась допоздна.

Я также впервые побеседовал с Бойенс, которая, в отличие от других кинематографистов и актеров, была склонна к лирике, мыслила шире и ревностно относилась к наследию Толкина.

Однажды после обеда я съездил на каменистые берега реки Хатт, где посмотрел, как Джексон работает на натуре, не вставая со своего кресла. Он сидел под тентом, как мрачный султан, и смотрел, как Эомер в исполнении Карла Урбана и другие промокшие до нитки роханцы ищут выживших среди тел поверженных в схватке с орками товарищей. Как ни странно, дождь приходилось создавать искусственным образом. Нужен был особый, кинематографический дождь, подсвечиваемый серебристым галогенным сиянием осветительного оборудования. Джексон невозмутимо руководил процессом, посматривая на мониторы, чтобы быть в курсе, что делают на «Stone Street» другие съемочные группы.

Затем я отправился дальше, совершив свой первый полет на вертолете в Фернсайд, старинный загородный дом в сердце винодельческого региона Новой Зеландии. Весь полет мне казалось, что я сижу в воздушном пузыре, который болтает из стороны в сторону. Прославленная Гертруда Джекилл создала в Фернсайде удивительные сады – именно на созданном ею пруду снимали Галадриэль, выплывающую из тумана на лодке в форме лебедя, словно на картине прерафаэлитов. Та же лодка плавала во французском бассейне на вечеринке в Каннах. Позже на живописном пруду Джекилл сняли сцену, в которой Смеагол и Деагол мирно рыбачили, пока не нашли Кольцо: сначала предполагалось включить эту простую сцену в «Две крепости», но в итоге ею открыли «Возвращение короля».

Вслед за этим я отправился на машине в лесистый региональный парк Кайтоке, где снимали сцены в Ривенделле – усадьбе Элронда на опушке леса.

Также я пешком сходил в парк Виктория на холме над Веллингтоном. В 1999 году именно там были сняты первые сцены, в которых хоббиты прятались от назгула на лесной дороге. Тогда никто не мог и помыслить, что все это однажды закончится, но ничто не закончилось и сейчас.

К премьере «Возвращения короля» фанаты ходили по этим тропам, как паломники в Святую Землю.

Новая Зеландия была и остается ключом для понимания того, как Джексон творит свои фильмы. Дело не только в девственной природе и призрачном свете и не только в привычках упрямого домоседа. Если бы Джексон работал в другом месте, он был бы другим режиссером, а в трилогию вошли бы другие фильмы. Дело в характере места и неунывающих людях, которые не сомневаются, что им все по плечу, потому что их закалила жизнь на краю света. Более того, сам процесс творения приносил всем огромную радость, как повелось еще с веселых дней работы над картиной «В плохом вкусе». Я никогда не бывал на таких съемочных площадках. Родина Джексона питает его и дает ему силы, хоть он и не может объяснить, как это происходит. Кажется, что режиссер существует в симбиозе со своей страной, словно время от времени подключаясь к деревьям и черпая их энергию через свои вечно растрепанные волосы, как это делали синие инопланетяне из «Аватара» – фильма, который тоже однажды снимут в этих великолепных местах, открытых одним человеком всему миру. Он снимает авторское кино, но его поддерживает целая страна.