Борис Кудрявов - Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

И здесь мы сталкиваемся со второй стороной жизни поэта — выбором спутницы жизни. Трагический пример женитьбы А. С. Пушкина был у всех на виду. Предпринятые им две попытки женитьбы были отвергнуты, и только его предложение Наталье Гончаровой оказалось принятым со второго раза, после того, как Наталье исполнилось 18 лет. А вот третье предложение он не сделал сам — речь идет о Е. Н. Ушаковой, которая была «помешана на мысли стать ему образцовой женой, знающей все его предпочтения и привычки». И для самого Александра Сергеевича это был бы, по его словам, идеал жены: «Хороша собой, умна, иронична, приветлива и в высшей степени ответственна». Сыграла здесь свою роковую роль суеверность Пушкина. Первое предсказание известной петербургской гадалки А. Ф. Кирхгоф о смерти от «белого человека или лошади», второе — одесского грека-прорицателя, подтвердившего его гибель от лошади или человека с белыми волосами, ну и третье — московской гадалки, что он «умрет от своей жены». Наталья Гончарова была черноволоса, а Екатерина Ушакова — блондинкой; поэт так и не решился сделать ей предложение, а в одном из писем называл Наталью Гончарову своей сто тринадцатой любовью. Кстати, уже в XX веке, А. Ахматова, следуя примеру Александра Сергеевича, продиктовала свой «донжуанский реестр» П. Н. Лукницкому по его просьбе.

Как поэт и художник, Пушкин преклонялся перед безупречно воспитанной светской женщиной, Мадонной. Однако Н. Гончарова не обладала внутренней деликатностью и широким умом, а все попытки Александра Сергеевича воспитывать ее не встречали понимания, ибо без ответной любви были обречены на неудачу. Что стоит ее замечание поэту, сделанное при гостях: «Пушкин, как ты надоел со своими стихами!» Она позволяла себе флиртовать с царем и с Дантесом. Она не смогла поставить на место этого светского наглеца. В глазах света А. Пушкин не хотел выглядеть подобно тем супругам, которых обманывали жены. Он не хотел войти в историю, как Мольер. Если бы Е. Ушакова стала его женой, то она обеспечила бы поэту, по мнению В. Вересаева, долгие годы плодотворного творчества.

Эта раздвоенность личности А. С. Пушкина и В. С. Высоцкого на Поэта-Гения и на земного человека, подверженного всем слабостям жизни, помогала им увлекаться и добиваться успеха у хорошеньких женщин. Совершенно иным в этом смысле выглядит М. Ю. Лермонтов, цельная натура которого, не разделенная на поэта и человека, требовала небесной, возвышенной любви. Благодаря этому слиянию, этому единству натуры он погружался в сверхчувственный мир своей поэзии. Пройдя через влюбленность в предложение. В альбоме ее сестры Елизаветы он перечислил по именам легкомысленную Е. Сушкову и безответное увлечение Н. Ивановой, он надеялся найти свой идеал небесного создания и соединиться с В. Лопухиной. Но его Вареньку родные отдали за другого. Любовь к Лопухиной продолжала держать его в плену до конца его короткой жизни и вдохновила на множество лирических шедевров. Любовь лермонтовского Демона к земной девушке оказалась трагичной.

Продолжая эту тему, нельзя не обратиться к любовной стороне биографии поэта Владимира Высоцкого. Бросается в глаза его бесконечные поиски женщины своей мечты, оказавшиеся погоней за призраком. Его браки не отличались прочностью. Отношения с И. К. Жуковой представляли собой юношескую любовь и продолжались пару лет. Л. В. Абрамова, вторая жена, к сожалению, не смогла создать ему уюта, да и относилась к нему как к холопу, попавшему в дворянский дом под ее благотворное культурное и образовательное влияние. М. Влади пыталась подчинить его своей железной воле, но жизнь на два дома позволяла ВВ уходить из-под ее контроля и сводила на нет все ее благие намерения. Несомненно, Марина была его Музой, но она должна была стать Музой, исцеляющей болезнь Владимира. По мнению Г. Юнгвальд-Хилькевича, «не было в результате рядом с ним той женщины, которая спасла бы его».

Романтическая или любовная сторона жизни великого поэта очень важна при рассмотрении его творчества. Победы и поражения, увлечения, встречи и расставания давали мощнейшие импульсы творческой натуре. Даже несмотря на то, что часть романов, как говаривал А. С. Пушкин, объяснялась «праздной влюбчивостью».

Ведомый генами наследственности, доставшимися ему от отца, который, по свидетельству Ирэны Высоцкой, легко переходил от одного романа к другому, Владимир часто окунался в любовные приключения. Как заметил В. Тучин, «У Владимира Высоцкого случались романы с двумя типами женщин… возвышенно-романтическими (Градова, Иваненко, Влади) и… простушками-хохотушками, но знающими, что им надо в жизни (Шалаева, Варлей, Афанасьева).

Он даже в мелочах окружал себя шикарными, можно выразиться, статусными аксессуарами, что уж говорить о женщинах вокруг него при неограниченном выборе! Володя никогда не хвастался своими увлечениями, никогда не рассказывал, сколько их у него было и как на него вешаются. А то, что большинство настоящих женщин на него мгновенно реагировало — это я очень хорошо запомнил. Наиболее развитых, наиболее интеллектуальных, наиболее тонких натур. Я еще удивлялся: почему так? Понятно, если они вешались на Мишку Козакова — красавец, с выпендрежем, с помпой. А Володя был совсем другой: маленький, некрасивый, если честно… Но то, что в нем был мужик, мужское начало (в хорошем смысле) — это женщины чувствовали сразу…» А. Кузнецов в интервью Л. Черняку «Мы были приятелями».

Касаясь деликатной темы романтических увлечений поэта, нельзя не привести мнение одного очень известного актера, вообще ставящего запрет на подобную тему. «Я знаю его личную жизнь и его женщин. Его женщины много рассказывали мне о его поступках… Знаю, но не хочу говорить… Многие из них уехали из страны. Я бы … мог назвать одно имя. Женщина, которая его обожала, и где она живет. Она была близка с ним, но я не хочу трепать этих людей. Но Высоцкий ушел для нее Богом, и для нее важно, что он — великий человек». А. Калягин.

1953 год, лето.

Первый сексуальный опыт, если верить Д. А. Первухину, Высоцкий приобрел на отдыхе в Закарпатье во время похода на Черное озеро с группой молодежи. Сначала это был «вкус холодных и твердых Катюшиных сосочков, все смелее согреваемых его жаркими губами, был уже совсем другим делом — это уже был истинный урок взрослого целования!.. Палатка превратилась вдруг в шатер Шамаханской царицы. Катя, поочередно подставляя его губам свои трепетные холмики, только шептала ему в ухо…»

А затем «…Вовка, зажмурившись и затаив дыхание, чувствовал, как склонившаяся над его распластанным на брезенте телом Катерина осторожно двумя пальчиками рук оттянула резинку его плавок, перенесла и опустила эту матерчатую арочку чуть пониже, чем освободила его упертого пубертатного мучителя от плена тесных плавок… Это был скорый и первый вал в его жизни, но от сладостных конвульсий, источаемых от всего, вдруг попавшего в водоворот ее губ, Вовке этот вал показался девятым…»