Борис Кудрявов - Гибель Высоцкого. Правда и домыслы

Каким он был человеком? В сущности, Володя был очень скромным мужиком. Меня — глубокого скептика — это всегда поражало. Как-то я попытался заговорить с ним на чисто мужские темы… Стал задавать интимные вопросы. Наверное, сделал это грубо. Смотрю: Володя покраснел. Он вообще был очень деликатным. Помню его слова:

— С женщинами нельзя так… Женщины — это особые существа.

Причем это он говорил о женщинах, которые, на мой взгляд, такого отношения не заслуживали…

Выводы делайте сами.

Помните, что сказал Владимир Тучин:

— Без генетической экспертизы мы не имеем права подвергать сомнению слова Виктора Кулакова. В его рассказе есть много любопытного, неизвестного широкой публике.

Все это, конечно, нужно проверять. В любом случае мы должны признать, что такое вполне допустимо. Конец 50-х — начало 60-х годов — практически не изученная страничка в жизни Владимира Семеновича.

Перечитав повнимательней материал Сергея Винокурова, стал я искать на карте Москвы в районе Электрозаводского моста Барановский переулок. И не нашел. Зато есть Барабанный переулок. Скорее всего, ошибся корреспондент.

Что теперь поделаешь?.. Канула в Лету очередная таинственная страница из жизни Высоцкого.

Да уж, — заноют узколобые «веды», — не сильно, вроде, и похож Виктор на своего возможного отца? А кто видел, какая в жизни была его мама? Но, главное, есть ли вообще в этом во всем смысл? Ну, найду я храм, в котором венчались Владимир Семенович и Людмила Тихоновна. Ну, отыщется соответствующая запись в церковной, или как ее правильней называют — метрической книге. Что с того? Для чего? Для того чтобы какой-нито очередной словоблудливый «высоцкобрех» поглумился в электронке над этим фактом?..

В 2000 году к нам в редакцию «Экспресс-газеты» пришел человек, как две капли воды похожий на Владимира Семеновича Высоцкого. Им оказался некий Игорь Высоцкий из Ростовской области. Накануне в библиотеке имени Некрасова состоялся его концерт. Певец называет себя незаконнорожденным сыном великого русского барда.

Нашли гитару. Попросили спеть. Голос и вправду похож. Игорь пожимал плечами: «А я и не собираюсь никому доказывать, что я сын Владимира Семеновича. Главное, я это знаю».

Журналистка Ольга Белан написала тогда материал. Он перед вами:

«Валентина, молодая певица из города Ейска Ростовской области, в 1960 году выступала с концертами в Москве. Здесь она познакомилась с неизвестным тогда еще молодым актером Владимиром Высоцким. Игорь родился в 1961-м в Потсдаме, где тогда в группе советских войск по контракту работала мать. Потом она вышла замуж, взяла фамилию мужа, и сын стал носить фамилию отчима — Игорь Сиваков. Жизнь Валентины не сложилась: она развелась, потеряла работу, стала выпивать.

Игорь учился в интернате. Это была непростая жизнь дворового мальчишки — драки, беспризорщина, голодуха. Петь, играть на гитаре и пить водку он начал рано, лет с десяти. Репертуар — песни Высоцкого. Когда мать услышала его первый раз, заплакала. Но о том, кто его отец, сказала позже, когда Игорь был уже взрослый.

Игорь рассказывает о себе скупо и косноязычно. Поэтому его все время сопровождает друг — поэт Олег Гегельский. Он услышал однажды, как Игорь поет, и предложил свои тексты. Игорь написал на них музыку. Они нашли студию, где уже записали три песни с профессиональной аранжировкой.

„Понимаете, я ведь незаконнорожденный, — делает ударение на последнем слове Игорь, — и это клеймо на мне всю жизнь. Я знаком с сыновьями Высоцкого — Аркадием и Никитой. Когда они поняли, что я не претендую на наследство отца, стали относиться ко мне терпимо. Нина Тимофеевна, мать Владимира Семеновича, приняла меня очень тепло. А когда я познакомился с теми, кто окружал отца, я пришел в ужас — как он мог общаться с такими людьми? Мы с Олегом даже песню про это написали:

Игорь сейчас в Москве. Хватается за любой концерт, за любую возможность заработать: деньги нужны на запись песен, на аранжировку, просто на жизнь.

Однажды он выступал в ресторане, и один военный так расчувствовался, что подарил ему хорошую дорогую гитару.

— Мне ничего, ничего не надо — ни от родни отца, ни от его друзей. Я хочу носить только его фамилию. У меня свой путь, свои песни, — упрямо повторяет сын Высоцкого.

Игорь утверждает, что на любом суде может доказать отцовство Высоцкого. А средств, чтобы проверить кровь на ДНК, у него нет. Но, по его словам, Высоцкий и в 60-е годы не раз бывал в Ейске. Он часто упоминается в его стихах, и там есть строчка: „Никто даже не знает, что оставляю в этом маленьком городе…“

— Для меня отец — больше, чем артист, поэт, бард. Я чувствую, как связан с ним прочными и невидимыми нитями…»

Несколько раз я пытался выйти на Игоря Высоцкого. На самом деле у него совсем другая фамилия. Не стану разглашать всех деталей. Мы встретились. Знаете, когда человек врет, у него это на лбу написано вполне ярко. Когда лукавит — надпись несколько блекловата. А когда говорит то, во что и сам не верит, то надписи вообще никакой нет.

У Игоря Сивакова на лбу ничего не написано.

Тема «Высоцкий и КГБ» давно и усиленно интересует всех без исключения «высоцковедов». И не только их. Но как к ней подступиться? Начнем вот с такого материала:

Почти семнадцать лет прошло со дня смерти В. С. Высоцкого, но его «дело» в Комитете государственной безопасности так и не открыто для исследователей. На два запроса сотрудников музея Высоцкого поступили два стандартных ответа: в архивах бывшего КГБ СССР «Дело В.В.» не хранится.

Владимир Высоцкий привлек внимание КГБ («конторы глубокого бурения») достаточно рано. 20 декабря 1965 года он пишет своему другу Игорю Кохановскому: «Ну а теперь перейдем к самому главному. Помнишь, у меня был такой педагог — Синявский Андрей Донатович? С бородкой, у него еще жена Маша (Мария Васильевна Розанова. — В.П.). Так вот, уже четыре месяца разговорами о нем живет вся Москва и вся заграница. Это событие номер один. Дело в том, что его арестовал КГБ. За то якобы, что он печатал за границей всякие произведения: там — за рубежом — вот уже несколько лет печаталась художественная литература под псевдонимом Абрам Терц, и КГБ решил, что это он. Провели лингвистический анализ — и вот уже три месяца идет следствие. Кстати, маленькая подробность. При обыске у него забрали все пленки с моими песнями и еще кое с чем похлеще — с рассказами и так далее. Пока никаких репрессий не последовало и слежки за собой не замечаю, хотя я надежды не теряю. Вот так, но ничего, сейчас другие времена, другие методы, мы никого не боимся, и вообще, как сказал Хрущев, у нас нет политзаключенных…»