Мик Уолл - AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Следующим в списке был Уилльям Шексприм, 26-летний сиднеевский певец, настоящее имя которого – Джон Стенли Кейв. Тем летом у него тоже вышел хит, сочиненный Вандой и Янгом, Can’t Stop Myself From Loving You . Джордж и Гарри искали артиста, который мог бы исполнить роль австралийского Гарри Глиттера, и нашли такого персонажа в Кейве. Плюсом для AC/DC было то, что он на самом деле мог петь: его гроул действительно походил на манеру пения Эванса, но он владел и фальцетом, что было свойственно далеко не всем. Он также знал свое место и осознавал, что его успех зависит от других, в особенности от Джорджа и Гарри. Но, как казалось Малькольму и Ангусу, он был сам по себе непонятным персонажем, что можно отнести к недостаткам. Поэтому они опасались того, что просто заменят одного непонятного человека на другого.

Потом был Джон Пол Янг, еще один иммигрант из Глазго в Сидней, хит которого Pasadena в 1972 году также вошел в Топ-20 благодаря Ванде и Янгу. Но продолжения не последовало, и Янг провел следующие два года за продюсированием австралийского шоу Jesus Christ Superstar. Когда шоу подошло к концу в феврале 1974 года, он переподписал контракт с Alberts и снова начал работать с Джорджем и Гарри. Хотя пока что ни один из двух синглов не стал особо популярным. JPY, как его знали в народе, определенно умел петь. Но его имидж был немного «ванильным» для таких групп, как AC/DC, а его вокальный стиль больше подходил для поп-баллад. Это и было продемонстрировано четыре года спустя, когда вышел его международный хит, еще одна песня Джорджа и Гарри Love Is In The Air .

Итого к сентябрю 1974 года в списке потенциальных вокалистов AC/DC оставалось всего одно имя: тот самый «старый чувак», которого они встретили в Аделаиде, у него был голос и имидж, которые они искали. Это и был Бонни Бой Скотт. Настораживало то, что он отказался, когда они дали ему добро. Хотя несколько недель спустя Бон начал задумываться, верное ли решение принял. Он показывал дешевые демо-записи своих песен Питеру Хэду и The Lofty Rangers в надежде, что это принесет хоть какие-то результаты. Хэд вспоминает: «Треки были записаны за 40 долларов. Мы с Боном старались помогать друг другу. Я писал музыку, а он тексты… Все это было записано в первой восьмитрековой студии в Аделаиде». Но когда Винс сказал ему, что ребята из AC/DC снова приезжают на два шоу, он решил больше не раздумывать. Все, что Бон знал, так это то, что они решили ситуацию с вокалистом и смогли найти нового. А все, что знала группа – Бона на этот раз даже не будет в городе.

К счастью для обеих сторон, правда была иной. Все еще борясь с чувством безразличия, Бон договорился о том, чтобы прийти на первое выступление в Parooka и спеть пару песен. Однако когда на следующий вечер в Countdown Disco Эванс выкинул очередную ерунду и отказался выходить на сцену, все взгляды упали на Бона. На этот раз никто не шутил; это была не репетиция и не быстрая разминка, это было настоящее выступление. «Мы знали, что у него потрясающий голос, – позже рассказывал Малькольм журналисту Сильвии Саймонс. – Но он изрядно нервничал. Он спросил: “Как бы вы хотели, чтобы звучал мой голос?” – но при этом он играл в группах, которые в основном исполняли только каверы. Он не мог поверить, когда мы ответили: “Просто пой так, как ты сам поешь”. Он опустошил две бутылки бурбона, понюхал порошка и сказал: “О'кей, я готов”».

Нет необходимости говорить, что когда танцпол был уже закрыт, вечеринка продолжилась в отеле.

Когда Бон вернулся к Винсу домой на следующее утро, пьяный и под наркотиками, он сразу же начал упаковывать вещи в тот же самый чемодан, с которым ездил с Fraternity в Лондон и обратно; в тот же самый чемодан, который путешествовал с ним из Перта в Мельбурн за три года до этого и затем – снова в Аделаиду.

Последнее выступление Дейва Эванса с AC/DC состоялось в отеле Esplanade в Сент-Килда, в районе красных фонарей в Мельбурне, через несколько дней после того, как Бон впервые выступил с группой: «Я помню, как я один шел по улице в Сент-Килда, познакомился с двумя девушками и сказал им, что ухожу из группы. Они уговаривали меня остаться, говорили, что группа фантастическая. Но я ответил, что должен это сделать. На следующий день после шоу у нас была последняя встреча. Первое, что сказал Малькольм: “О'кей, Дейв, ты больше не в группе”. Я ответил: “О'кей”. Потом он сообщил басисту и ударнику, что у музыкантов больше нет денег. Так они уволили и их, а следом – и менеджера».

В тот день Дейв вернулся в Сидней и сразу же присоединился к группе Rabbit. У тех тогда были проблемы с их первым вокалистом Грегом Дугласом. С тех пор AC/DC больше никогда не звали Дейва обратно в группу, и он о них ничего не слышал. «Я видел их пару раз – на одном из фестивалей, где они играли в тот же день, что и Rabbit. Мы просто поздоровались и немного поболтали. Но я тоже был зол на ребят, и после того раза больше никогда с ними не разговаривал».

Дейв не знал, что Бон стал новым вокалистом группы до тех пор пока не вернулся в Сидней и не услышал, что они будут выступать в Victoria Park: «Я не знал, что он новый вокалист, и даже не обратил на него внимания. Я был слишком занят своими делами. Поэтому я подумал: “Почему бы не посмотреть, кто же их новый солист”. Когда Бон вышел на сцену, я просто обалдел! Ведь он был старше и все так же носил непонятную одежду, но все же еще был настоящим хиппи. И выступили они не особо хорошо. Сиднеевская публика ждала меня! Прошло еще слишком мало времени с того момента, как я покинул группу, всего два месяца, и зрители хотели увидеть тех AC/DC, к которым привыкли, то есть со мной в качестве вокалиста. Когда они вышли с Боном, и он начал петь Can I Sit Next To You, Girl , все смотрели на сцену с недоумением. Бон повторял: “Давайте, хлопайте”, но никто не хлопал. Я никогда этого не забуду. Выступление абсолютно не завело публику. Я подумал: “Вот оно, они облажались”».

В то время как Эванс продолжал считать, что сыграл ключевую роль в истории группы, братья Янг все еще плохо о нем отзывались на протяжении последующих тридцати лет.

В интервью 2003 года с британским рок-писателем Дейвом Лингом Малькольм вспоминал: «Каждый раз, когда мы возвращались в Австралию, в местных газетах Эванс говорил что-то вроде “Я сделал группу AC/DC такой, какая она есть”». Он саркастически смеялся: «Тот день, когда мы от него избавились, и был днем, когда все началось».

Он продолжает и объясняет, почему же Эванса вдруг выгнали. «Мы играли в пабе в Мельбурне. Дейв был почти как Гэри Глиттер в своем наряде, на котором он настаивал. Это было просто смешно. Все эти грубые, пьющие пиво австралийцы смотрели на него очень странно, поэтому мы попросили его пойти прогуляться на десять минут. Мы сыграли первую песню. Но в итоге все затянулось на полчаса, публика была в восторге. После этого мы поняли, что нам не нужен вокалист». В этот момент вмешался Ангус: «Нет, мы поняли, что нам не нужен этот вокалист! На самом деле, слово “вокалист” в отношении него – слишком громкое».