Мик Уолл - AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

Браунинг отмечает, что когда группа стала выходить на сцену с Боном, у него были сомнения. «Я знал Бона много-много лет, еще со времен The Valentines. Они были группой для подростков, чем-то вроде Bay City Rollers. Поэтому мое впечатление о Боне сложилось, скорее, исходя из этой парадигмы. После этого он был в группе, которая играла “прогрессив” по типу Hawkwind. Поэтому когда ребята сказали мне, что он будет новым вокалистом, я был немного удивлен».

Но его страхи развеялись во время первого выступления группы с Боном в Hard Rock Café:

«Бон достаточно быстро вжился в роль. Он перевоплотился из длинноволосого хиппи из Fraternity в настоящего рок-н-ролльщика. Все вопросы сразу же отпали. Кроме того, как только он начал писать тексты для песен, каким-то образом сработала химия между ним, Малькольмом и Ангусом. Я думаю, тогда-то братья и поняли, что он и есть тот, кого они искали».

Как и происходило со всеми прочими важными решениями в AC/DC, ни одно не принималось без одобрения Джорджа Янга, который прилетел в Мельбурн на следующий же день. Майкл Браунинг сразу же почувствовал дыхание лидера клана в спину. «Как менеджер ты будешь находиться под постоянным подозрением со стороны этих ребят. Группа Джорджа The Easybeats была достаточно успешной на международной сцене, пока все это не испарилось. Тогда Джордж приехал в Австралию и обвинил во всем их менеджера Майка Войгана]. В результате, и Джордж, и младшие братья “очень хорошо относились к менеджерам”, давайте назовем это так. Все артисты обвиняют менеджеров, когда что-то идет не так, но я думаю, что с Янгами ситуация обстояла по-другому. Когда я предложил им свои услуги, то действительно обещал расплачиваться своими деньгами за свое дело. У них же не было никаких денег. Я думаю, они бы распались просто потому, что у них отсутствовала хоть какая-то финансовая поддержка». Несмотря на то что к тому времени практически был подписан контракт с Alberts, по словам Браунинга, «это не предполагало, что Alberts будут вкладывать свои деньги, чтобы ребята продолжили играть». «Они подписывали контракт с Alberts, чтобы делать записи, но на этом все», – добавил Браунинг.

Они подписали контракт на запись, куда был включен и Бон. Бывший менеджер Fraternity Гамиш Генри согласился продать Alberts права на записи с Боном за четыре тысячи австралийских долларов, что составляло третью часть стоимости прав группы из трех человек. «Они называли это “стандартной сделкой”, – вспоминает Браунинг. – Alberts также принадлежали права на издание оригинального материала AC/DC. Опять же, в рамках стандартной сделки, владение авторскими правами, пятьдесят на пятьдесят плюс половина выручки из-за границы… Храни их Господь, но не только они заключали стандартные сделки в те времена. Я думаю, множество американских и британских компаний делали то же самое. Но Alberts сохраняли такую стандартную сделку до самого конца, намного дольше, чем все остальные лейблы». Во времена «Дикого Запада музыкального бизнеса» лейблы и менеджеры пожизненно владели правами на выпуск песен и пластинок, гонорары от живых выступлений, иногда – даже на надписи на футболках. К середине семидесятых стандартная практика в британском и американском музыкальном бизнесе достигла той стадии зрелости, когда у самих артистов была гораздо более сильная переговорная позиция, чем когда-либо. После того как The Beatles и Rolling Stones доказали, что обычная рок-группа может сделать высокооплачиваемую карьеру, артисты не только стали брать более высокие гонорары за выступления, но и повышали ставки роялти в зависимости от своего уровня успеха, а некоторые даже стали владеть собственными лейблами.

Alberts тогда были самым крупным игроком на рынке звукозаписи в Австралии, и их бескомпромиссный подход приносил хорошие дивиденды. Браунинг отмечал: «Хорошей частью их контракта с Alberts было то, что не было никаких расходов на саму запись, поскольку у них была студия. Мне кажется, они платили какую-то небольшую сумму, долларов сто за песню, что-то вроде того». Что касается роялти на розничные продажи, Браунинг говорил, что сделка была гораздо более выгодной для Alberts: 3,4 %, по сравнению со стандартными в то время 5 %. (В течение десяти лет ставка поднялась до 10 % и даже до 12 %, но, опять же, не в Alberts.) Однако какой бы ни была ставка, то, что делали Alberts, никак не отличалось от того, что делали другие звукозаписывающие компании того времени. Браунинг рассуждал философски: «Было много других менеджеров и других звукозаписывающих компаний, которым всегда было известно, сколько стоят услуги Alberts. Но, в конце концов, ты видишь, какое огромное количество денег группы тратят на запись, даже с роялти 12 % вместо 5 %, а в итоге не могут ничего продать, оказываются должны звукозаписывающим компаниям миллионы долларов, и все что им остается, – разойтись. В этом случае предложение Alberts не кажется таким уж плохим. Конечно же, процент был низким, но, с другой стороны, ты не должен был платить за саму запись, и это было правильным решением».

Но все хорошо только до тех пор, пока ты продаешь достаточно записей. AC/DC предстояло прожить еще несколько месяцев до того момента, как они начали получать роялти с продаж пластинок, но у Браунинга «был план», согласно которому он платил всем 60 австралийских долларов еженедельно, а также оплачивал все их расходы в поездках и даже купил им новый автобус – огромный, принадлежавший раньше авиакомпании Ansett Airlines, танк – и оплатил услуги всей дорожной команды и жилье для музыкантов. «Я платил за все на протяжении шести месяцев. Взамен я мог брать себе всю выручку с концертов все эти полгода. Это была своего рода сделка, которая помогла стабилизировать ситуацию для ребят. По истечении шести месяцев все превращалось в стандартный контракт менеджера и артиста: 20 %».

Но еще одно условие Браунинга состояло в том, что группа должна была переехать из Сиднея в Мельбурн, где базировалась его новая компания Trans-Pacific Artists. «Я там жил, и в этом месте я мог отлично работать. На том этапе у меня был партнер по имени Билл Джозеф. Ему принадлежали половина клубов и пабов в Мельбурне, а у меня была всего пара. Я мог предложить ребятам сделку, по которой они были бы полностью “на зарплате”, а я бы организовывал им выступления во всех местах, которые нам принадлежали. Это создавало для нас огромную мотивацию сделать их как можно более известными за как можно более короткий срок, потому что если бы я мог сделать их популярными за шесть месяцев, это стало бы для меня огромным прорывом. Они выступали везде. В конце концов, они стали главной фишкой всех клубов и пабов в Мельбурне. Так что это сработало для обеих сторон». Братья были по-настоящему счастливы. «Мы думали, наконец-то! Не нужно больше работать, – вспоминал Малькольм. – Мы получали пятьдесят баксов в неделю каждый. Мы могли выжить без работы!»