Мик Уолл - AC/DC. В аду мне нравится больше. Биография группы от Мика Уолла

У Фифа Риккобоно, который позднее стал менеджером лейбла Alberts и который тоже в первый раз увидел Бона с AC/DC на выступлении в Victoria Park, сложилось абсолютно другое впечатление от нового вокалиста, нежели, по понятным причинам, у Эванса: «Этот парень вышел в красном сатиновом полукомбинезоне, у него не было нескольких зубов, на шее висел акулий зуб, и я просто посмотрел на него и подумал: “О Господи!” В любом случае, когда он начал петь, это было восхитительно. Он не знал слова большинства песен, поэтому слегка импровизировал. Но к концу вечера не оставалось никаких сомнений в том, что он намного больше подходит группе. Чувствовалось, что это и есть тот магический элемент, благодаря которому группа стала полноценной. Остальные ребята просто круто выступали, впрочем, как и всегда».

Официальный дебют Бона в AC/DC состоялся в Rockdale Masonic Hall, на южной окраине Сиднея, в субботу 5 октября 1974 года. У него были длиннющие волосы, потертый красный комбинезон, он выступал босиком – в таком образе он и будет выходить на сцену до тех пор, пока группа не начнет давать концерты за пределами Австралии. Он на ходу сочинял слова песен, если не помнил оригинальные, что случалось практически на каждом треке. Публика, которая ожидала увидеть Дейва Эванса, сгорала от любопытства. На сцену Бон вышел в игривом настроении после четверти унции травы и второй бутылки бурбона. Он вышел и прокричал в толпу: «Все, кто пришел увидеть Дейва Эванса с AC/DC, сегодня его не увидят – группа его выгнала, потому что он женился!» Малькольм, который регулярно выпивал свою бутылку вина Stone’s Green Ginger перед выходом на сцену, спокойно отнесся к этим словам нового вокалиста. И добавил: «К черту!»

Ангус, который тогда был обеспокоен тем, сможет ли Бон в принципе стоять на сцене, позже рассказывал: «Моя чертова нога оторвалась от чертовой земли, когда Бон открыл рот и начал петь». В отличие от Эванса, который пытался что-то из себя строить и доказывать, что он настоящий фронтмен и вокалист, Бон просто выкладывался на все сто, был полон огня от начала и до конца. Когда он объявил новую песню She’s Got Balls , которую только что написал для группы, – вдохновленную, как он сказал зрителям, его женой – они не знали, смеяться или обижаться. В итоге публика просто стояла в оцепенении, а к концу песни взорвалась аплодисментами.

Более 30 лет спустя Джордж Янг говорил: «Когда я увидел первое выступление Бона с ребятами, я подумал: “Вот кто был им нужен”. Это был капитан Джек Воробей». Тем не менее настоящие «жюри», которые точно скажут, являлся ли «старик» Бон Скотт хорошей заменой молодому Дейву Эвансу, объявятся немного позднее.

Однако со стороны казалось, что смена вокалиста для группы не имела значительного эффекта. С Дейвом у AC/DC были настоящие хиты; они уже отобрали материал для первого альбома.

А еще у них была договоренность с Alberts, самой крупной компанией в австралийском музыкальном бизнесе, а также полная поддержка австралийских Леннона и Маккартни, Ванды и Янга.

Почему же они должны променять это определенное будущее на эксперимент с Боном Скоттом? Из-за того, что многие окружающие говорили что-то подобное, Бон на протяжении почти всего своего времени в группе так и останется неуверенным в своем предзназначении.

К счастью для него, Джордж и Гарри, которые помнили Бона как второго вокалиста The Valentines, смогли увидеть в нем потенциал. По их мнению, его желание делать все так, как будто это его последний шанс, было скорее бонусом. Это означало, что он сделает все, что ему скажут. Но у него также был потрясающий голос, полный экспрессии и присущий только человеку с опытом, человеку, который купил футболку, а потом дважды потерял ее. В этом образе было что-то притягательное.

Он был смешным, какими, как правило, бывают все депрессивные люди, и с ним было над чем работать. Он сразу сказал, что сам пишет тексты. Для группы это могло быть как плюсом, так и минусом. Самым важным было то, что он понравился Малькольму и Ангусу. Он все еще мог одеваться, как хиппи, но от «старика», как они привыкли называть его за спиной, почти ничего не осталось. Он курил траву и пил. Это были его собственные Инь и Янь, и это подогревало к нему интерес. Через несколько недель в Сиднее Малькольм попросил Бона обрезать длинные волосы и перестать надевать комбинезон, а он, как ни странно, тут же согласился.

Это был настоящий контраст с Дейвом Эвансом, которого Малькольм когда-то во время их выступления в Перте тоже просил обрезать волосы. «Малькольм сказал: “У нас для тебя новый имидж”. Я спросил: “Что?” Он ответил: “Подстриги волосы коротко и носи темные очки”. Я ответил: “Отвали, я не буду для кого-то стричь свои волосы”. Я ушел из дома в шестнадцать, потому что у меня были длинные волосы, вы думаете, я бы их подстриг ради какой-то группы? Я сказал: “Нет, ни в коем случае, я этого не сделаю”», – делился Дейв.

Бон и не мечтал когда-либо поболтать по душам с Малькольмом или кем-то из других братьев Янг. Ему было почти 30, и он знал, что сейчас ему достался хлеб с маслом.

Бон Скотт покидал Аделаиду, свою старую жизнь, которая закончилась в ту ночь, когда он разбился на мотоцикле, что означало, что он также покидает и свою жену Айрен. Через несколько недель он говорил журналистам: «Группа мне дороже, чем девушка, поэтому я присоединился к AC/DC и ушел от Айрен». Он рассказывал, что купил амфетаминов и просто принимал их до самого Сиднея, пока группа не передумала давать концерт.

Все это было правдой, но это еще не вся история. У Бона все же оставались чувства к Айрен. She’s Got Balls , первая его песня для AC/DC, и правда была посвящена его жене. И в предстоящие месяцы и годы он еще не раз будет сомневаться в своем выборе.

Он никогда не делился своими личными переживаниями с Малькольмом или Ангусом, которые были еще достаточно молоды, чтобы без проблем проводить Рождество в туре, как они и сделали в первый раз в декабре 1974 года. К тому времени у брата Бона Грэма начались серьезные отношения с сестрой Айрен Феей, а еще один его брат Дерек женился, и у него уже было двое детей. А Бон сидел один в своем гостиничном номере, пил бесконечные пиво и виски, нюхал; вокруг были толпы группиз, чьи имена и лица сливались в одно уже задолго до того, как он стал по-настоящему знаменитым. Он сидел пьяный и обдолбанный, писал длинные меланхоличные письма Айрен и думал, что она все еще на его стороне и понимает его. Но это было не так, и где-то в глубине души он все понимал.

Остальная часть группы видели только комичную сторону нового вокалиста. Ангус рассказывал, что он, по крайней мере, научил его хорошим манерам: говорить «Извините, пожалуйста» вместо «Отвалите, если вам не сложно». Вскоре «старик» получил новое прозвище «Милашка Бон» в честь Милашки Саймона, персонажа старого американского комедийного телешоу Get Smart, секретным оружием которого было то, что тот не мог кому-то не нравиться. К счастью для Ангуса, Бон передал ему некоторые старые синглы и пластинки, которые были не нужны. Многие из них, например, Great Balls On Fire Джерри Ли Льюиса, уже были знакомы молодому гитаристу. Даже Малькольм, который никогда просто так никого не хвалил, позднее будет описывать Бона как человека, оказавшего «мощнейшее влияние» на развитие группы: от ребят, играющих в барах среди летающих бутылок, до хедлайнеров мирового уровня: «Когда пришел Бон, мы все объединились», – говорил он.