Стив Малинс - Depeche Mode [litres]

Миллер наблюдал за этим методом работы годами, заметив персональную динамику между членами группы в студии. «У каждого из них свое собственное видение буквально обо всем. Мартин скажет что-нибудь вроде: “Наверное, так сгодится”, Дэйв и Флетч же будут более дистанцированы от процесса, но когда полностью вникнут, выдадут уже свою более весомую точку зрения, которая обычно звучала так: “Меня несколько беспокоит тот факт, что пока это все весьма не очень”. Флетч почти всегда реагировал именно так. Эдакий “главный мужик” на улице. Дэйв же был хорош в подбадривании людей, особенно спустя годы в группе. При этом в личной беседе он мог выдать: “Я очень беспокоюсь, это лажа”. При этом именно он проводил в студии меньше всех времени». После жестких и лимитированных сроков для сдачи демо альбома Music For the Masses Гор гораздо меньше спешил в этот раз. Некоторые из базовых записей состояли из вокала поверх обычной гитары или органной партии, с добавлением перкуссии, но определенно последовательных композиций было в этот раз меньше. Миллер прослушал эти грубоватые наброски в квартире Мартина в западном Лондоне и остался очень впечатлен качеством нового материала. Также в качестве дальнейших изменений группа решил сократить количество времени на пре-продакшн – они хотели сохранять свежесть идей до прихода в студию и покидать ее до того, как члены команды начнут скучать на производстве больше необходимого. Они провели три недели с Марком Эллисом на Mute, а после отправились в Милан для новой сессии на студию Logic. «Милан стал эмоциональным началом, – говорит Эллис. – Мартин и Дэйв почти все время были там. Все отлично чувствовали и понимали друг друга, так как старались начать работать в другой манере. Мы недель шесть там провели. Идея была в том, чтобы работать по максимуму и отдыхать по максимуму. Отрывались мы по полной. Мы не работали в студии сверх минимально необходимого, кроме, разве что, песни «Personal Jesus», а вот задать тон всему альбому было принципиально важно». Флетчер также вспоминает, как Эллис побуждал их к новым элементам работы и в живых выступлениях. «Как-то в студии мы зависли с Эллисом. Вместо обычной последовательной работы над совершенствованием песен мы стали джемовать, работали над общим звуком, и у нас отлично получалось, так как мы по-прежнему не были особо техничными и нам все еще нравилось представлять себя вдохновленными панком пятнадцатилетними пацанами. Никто из нас никогда бы не стал Эмерсоном, Лэйком или Палмером». Блюзовый, уверенный ритм «Personal Jesus» в полной мере сформировался из топающих сессий битов, изначально созданных с помощью записи двух или трех человек, прыгающих на ящиках. Различные гитарные сеты для песен также были записаны в Милане. Хоть у группы и было сильное отвращение к стандартной роковой игре на гитаре, тем не менее, на Violator они с радостью использовали гитарные партии Гора, прогнав их через синтезаторы и студийные девайсы, придав им звучание, напоминающее высокочастотные радио-волны, грубоватые металлические риффы, открывающие оригинальную мощь инструмента. Впечатляющие инструментальные демо Мартина Гора позволили группе добавить больше креативной свободы в создание собственных песен. «Enjoy The Silence» изначально предполагалась, как медленная баллада, но Уайлдер предложил сделать ее пульсирующим, с восходящим темпом треком, возможно, неосознанно рожденным из их франтовской и наполненной экстази клубной жизни в Милане. «Не было никаких жестких правил и поспешно принимающихся решений. Иногда песня полностью преображалась с момента демо-записи. А иногда демо и конечный продукт были почти одинаковыми, – говорит Уайлдер. – Мартин не любил объяснять смысл своих песен кому-либо, и, зная это, в группе крайне редко спрашивали, о чем они. Для меня очевидно, что он наслаждался двусмысленностью своих слов, а “подрывные” способности (с их возможным темным смыслом) некоторых из них, вероятно, и делают песни интересными. Также будет правильным сказать, что с момента создания Violator и дальше, финальная музыка будет все больше отличаться от оригинальных демо-версий».

Тем временем, Гаан, как всегда заведенный и энергичный на публике в Милане, в личных разговорах признавался в проблемах со своей женой. Поэтому он стал звонить за советом американской публицистке группы – Терезе Конрой. Певец, как правило, был сильно пьян каждый раз, когда звонил, и изливал свою душу в разговоре, который мог продолжаться часами. На него также тяжело влиял тот факт, что все остальные участники группы пребывают в стабильных отношениях. Хоть Гор и расстался с Кристиной после двух лет жизни в Берлине и Лондоне, однако в Париже он встретил новую девушку, уроженку Техаса Сьюзанн Бойсверт. После миланского коктейля из экспериментов и городской ночной жизни группа осела в Дании, где и была записана большая часть альбома. Уайлдер и Эллис неделями усиленно работали, стараясь предать электронике более «живое и человечное» звучание. Орган и элементы живых инструментов вдохнули в музыку новое ощущение, но искусство состояло в том, чтобы сделать грань между человеком и машиной невидимой, чтобы было неясно, где начал один и закончила вторая. «Помню, что обнаружил себя в поле в северной Дании, где работа – это единственное, чем можно себя занять, – говорит Эллис. – Это была очень креативная сессия, хоть Флетч и проходил тяжелый период в своей жизни и в какой-то момент был вынужден уехать, чтобы восстановиться». В середине десятилетия Энди Флетчер потерял сестру, которой было едва за двадцать. Карен умерла от рака желудка, оставив ребенка и мужа. Четыре года спустя нервозный и эмоциональный Флетч столкнулся с депрессией, которую, как он теперь верит, породила смерть Карен. «Беспокоящая Энди проблема действительно проявилась очень серьезно в тот период», – заключает Уайлдер.

«Он пришел в студию и сказал: “Мне крайне паршиво”, и его лицо было очень осунувшимся. Ну, ты отвечаешь ему: “Что стряслось, Флетч?”, а он тебе: “О, я плохо чувствую себя, а еще у меня тут странная припухлость”. Ему стало казаться, что он также болен этими странными и жуткими болезнями. И вот однажды Флетч и вовсе не пришел, и тогда Март сказал” “Да, он точно очень плох”». Во время пребывания группы в Дании они размещались в двух коттеджах. Гаан, Уайлдер и Дэрил Бамонт в одном, Гор, Флетчер и Эллис – в другом. Уайлдер вспоминает, как слышал от Гора и Эллиса, что их сосед целыми днями уныло бродил вокруг коттеджа. В итоге все стало настолько плохо, что все в группе согласились с тем, что ему необходимо лететь в Лондон и получить профессиональную помощь. Уайлдер: «Он ходил на прием к психиатру, но ничего не менялось в течение долгого времени. Он поменял множество врачей и множество таблеток. Он даже отправился в клинику, но ничего не помогало. Он определенно изменился – препараты, которые он принимал, сделали его маниакальным. Не знаю, что они добавляют в эти таблетки, но они сделали его очень непоседливым и скоростным, он начал тараторить со скоростью мили в минуту. В общем, это определенно был ненастоящий он. Мне кажется, что ему не становилось лучше в течение нескольких лет. Ему становилось то лучше, то хуже, и он регулярно ложился и покидал клинику до моего ухода из группы в 1995-м. И хотя Уайлдер всегда сочувствовал проблемам коллег, тем не менее, он частенько был нетерпелив с Флетчером на работе в студии, все больше считая, что у последнего была очень незначительная роль – составлять компанию Гору. «Флетч особо не был вовлечен в создание записей. Он присутствовал так или иначе, но нельзя назвать это активным участием. Он не музыкант, и не оказывал никакого музыкального влияния на работу. Он просто присутствовал на различных сессиях, чтобы после Марти было с кем пойти отдохнуть вечером. Студии могут быть очень замкнутыми и развивающими клаустрофобию местами, особенно для тех, кто не играет большой роли в процессе. А скука может стать особенно сильной и разрушающей силой.