Пол Трынка - Игги Поп. Вскройся в кровь

«Трудно было вычленить мой собственный хаос из коллективного», – говорит Джеймс Уильямсон, в то же время жизнерадостно отмечая, что, несмотря на отчаянное положение The Stooges, поток женщин не иссякал. На чикагском концерте в апреле 1971 года Дэнни Филдса настиг момент истины. «Игги пора на сцену, выдергиваешь у него из вены иглу, и кровь брызжет тебе в лицо. При этом в той же гримерке Элис Купер с бандой наклеивают фальшивые ресницы и пудрят носы. И думаешь: вот Элис Купер и компания нашим в подметки не годятся, но они профи. Очень показательный пример. Обе группы получат по 1500 долларов, но у одной впереди звездный успех. А у другой – грязный пол в сортире».

Были преданные фанаты, которых эти финальные шоу восхищали. Лии Блэк Чайлдерс был в восторге от печально знаменитого концерта в нью-йоркском “Electric Circus” в мае 1971 года, где Игги, весь в детском масле и блестках, психовал как никогда. Джери Миллер (стрип-звезда, игравшая в фильмах Уорхола), крикнула ему своим мультяшным голоском: «Покажи, как ты блюешь!» «Он и блеванул, – смеется Лии, – прямо на нее!» Дэнни записал кое-что живьем, и на этих записях слышно, что когда группе удавалось сыграть, это было по-прежнему мощно; музыка строилась вокруг настойчивой, бешено энергичной гитары, и к тому времени была уже целая программа из нового материала, в том числе “You Don’t Want My Name”, “Fresh Rag”, “Big Time Bum”. Несмотря на то что «Электра» была в курсе, что у Игги проблемы с наркотиками, – Джек Хольцман в письме к Дэнни Филдсу советовал реабилитационную клинику, услугами которой, очевидно, пользовался кто-то из его артистов, – Дэнни все еще надеялся, что компания займется следующим альбомом The Stooges. Этого не случилось. Но коллективная подсадка группы на героин была тут практически ни при чем. Дело было не в героине, а в Третьем рейхе.

«Студжи» были уверены, что решение об их отставке было принято Биллом Харви, заклятым врагом Дэнни Филдса. В реальности, однако, оно исходило от другого служащего компании – по иронии судьбы, того самого продюсера, который вынянчил лучший альбом группы. Ибо, по словам Дона Галлуччи, ездившего с Биллом Харви в «Фан-хаус» отслушивать новый материал, именно он решил отказаться от работы с этим коллективом.

Сегодня Галлуччи успешно торгует недвижимостью, но продюсирование пластинки Fun House считает одним из высших моментов своей музыкальной карьеры. Правда, в 1971 году это ему особых дивидендов не принесло. Галлуччи поясняет: наивный в эмоциях, он был искусный политик. Он прекрасно понимал, что сведенный им альбом не поколебал биллбордовские чарты, но знал, что порицания не заслужил: Джек Хольцман сам нажал на кнопку. Но если бы он, Галлуччи, по собственному выбору взялся продюсировать их еще раз, вся ответственность за провал лежала бы уже на нем.

Прибывшие в Анн-Арбор на прослушивание Дон Галлуччи и Билл Харви уже знали, что группа злоупотребляет наркотиками. Они посадили Стива Маккея в машину и некоторое время катались с ним, пытаясь выудить какие-то дополнительные сведения о бывших товарищах. Маккей, однако, не раскололся, и Галлуччи, по его словам, даже не догадывался, что The Stooges употребляют что-то серьезнее гашиша, чему свидетелем он постоянно являлся во время записи.

Галлуччи совершенно не нравилось ни в Мичигане, который он считал проклятой Богом дырой, ни в разваливающемся деревенском доме с людьми, к которым не испытывал особого доверия. Но приличия надо было соблюсти, тем более что к Рону Эштону он как раз относился неплохо и считал самым контактным и толковым. Так что он был рад, когда Рон устроил ему экскурсию по «Фан-хаусу», – пока дело не дошло до комнаты самого Рона. Ловкий смекалистый продюсер в дорогом спортивном пиджаке пришел в настоящий ужас от нацистских мундиров, книг про концлагеря, свастик, эмблем с молниями и фотографий различных зверств, которыми изобиловала территория Рона. Шокированный, он спросил Рона, почему тот так интересуется нацистами. На что Рон отвечал: когда он был маленький, мама мыла ему голову и сушила феном. «И в шуме фена – ффшшш, фффшшшш… – мне слышалось: Зиг хайль… Зиг хайль…»

Это, наверное, был типичный эштоновский черный юмор, но он окончательно выбил Галлуччи из колеи. Потом они сели послушать живьем пару номеров. По воспоминаниям Джеймса Уильямсона, Харви и Галлуччи были «в ужасе» от услышанного, но продюсер утверждает: музыка не сильно отличалась от прежнего материала, только ему было не до музыки. «Мне казалось, что я попал в страну психов, я ненавидел эту проклятую мичиганскую глубинку и мечтал оттуда выбраться. Первый альбом провалился – и что теперь, приниматься за второй? И, по-моему, я сказал там при них Биллу Харви какую-то гадость, типа: Cream по сравнению с этим Лондонская филармония, что-то такое сволочное сказал».

Отказ Галлуччи дал Биллу Харви полное право сказать Дэнни Филдсу, что в новом материале он «ничего не слышит» и следующий альбом The Stooges фирма выпускать не будет. Более того, 21 июня «Электра» потребовала возврата аванса в размере 10 825 долларов. По словам Джима Остерберга, Джек Хольцман чувствовал себя виноватым и даже подарил ему на прощанье фотоаппарат «Никон». Однако в это же время Билл Харви писал Дэнни Филдсу, чтобы все гонорары за концерты перечислялись напрямую в «Электру» в возмещение долгов. Как выяснилось позднее, Хольцман был заинтересован в продолжении отношений с Игги в качестве соло-артиста, но лишение всех заработков от живых выступлений было для группы смертным приговором. На концерты в конце июня – начале июля группа просто не явилась; последний концерт на озере Уомплерс Рон, Скотт и Джимми Рекка сыграли без Игги – вместо него пел Стив Ричардс из Ривер-Вью (Мичиган); что касается Джеймса, то он серьезно заболел гепатитом и поехал лечиться к сестре в Детройт.

Когда состав окончательно распался, Игги с наркоманской изворотливостью продолжал строить планы. Несмотря на то что «Электра» закрыла им банковский счет, он регулярно ходил из «Университетской башни» в магазин “Discount Records”, размахивая чековой книжкой. Стоявший за прилавком Стив Маккей что-то подозревал, но Дэйл Уотермолдер считал своего бывшего работника звездой и позволял ему обналичивать чеки. Так продолжалось дней десять, и каждый раз он забирал порядка двухсот долларов, пока банк не известил Уотермолдера, что все эти чеки, на общую сумму больше двух тысяч, недействительны. В конце концов пристыженный Джим Остерберг явился с отцом, который уплатил все долги и спас сына от уголовной ответственности.

В июле 1971 года Джим Остерберг нашел приют на Адэр-роуд у Миккельсенов. По словам друга семьи Гайаваты Бейли, Игги прекрасно устроился в их комфортабельном доме и, развалясь, как фон-барон, на диване в обнимку с Бетси, милостивым жестом позволял доктору Миккельсену зайти пропустить рюмочку. Гайавата, служивший в агентстве “Trans Love”, получил от Игги задание пригнать старый, некогда принадлежавший The Up фургон «Шевроле». Выполнив его, он был приглашен на стакан вина из миккельсеновского бара. Потом Игги сказал: «Вот что я хочу. Я хочу, чтобы ты поехал в усадьбу “Студжей” [то есть “Фан-хаус”] и забрал там кое-какие вещи. Я хочу, чтоб ты забрал: “Маршаллы”, “Эхоретт”, барабаны…»