Пол Трынка - Игги Поп. Вскройся в кровь

Впрочем, спать все равно не стали. Ночь напролет мы орали песни Rolling Stones, по очереди играя на новой пластиковой гитаре Стива «Маккаферри», а на рассвете я уехал в аэропорт и весь следующий день пил, сражаясь с похмельем.

Потом я несколько месяцев пытался дозвониться Майку, но на своей работе в гитарном магазине он больше не появлялся. Месяцы превратились в годы, и я часто думал о том, что с ним стало, и о том, что жизнь с Игги плохо сказывается на людях, особенно на басистах: Дэйв Александер, Зик Зеттнер, Джеки Кларк… Прошло почти десять лет, когда вдруг в моем номере в лос-анджелесском мотеле раздался звонок – и я узнал голос Майка. Мы посмеялись, вспоминая тот нелепый вечер в Сан-Диего, и Майк рассказал о своей жизни, которая сложилась обыкновенным, но счастливым образом. Он бросил пить, стал записывать музыку для кино, пошел в гору. И, как это бывает в Калифорнии, обнаружил, что новых деловых партнеров лучше всего искать на собраниях «Анонимных алкоголиков».

Все упиралось в деньги. Чтобы начать пожинать плоды трудов, пришлось ждать пять лет, но где-то в середине 1983 года деньги наконец пошли. Сначала отчисления от кавера Sex Pistols на “No Fun”, затем от Грейс Джонс – в 1981 году она выпустила танцевальный альбом Nightclubbing , попавший в первую десятку чартов во многих странах, с одноименной песней Игги и Дэвида; Дэн Бургойс из фирмы Bug Music наводил порядок в авторских правах Джима, и кавер Грейс Джонс стал первой записью, от которой деньги поступили без опоздания. Вскоре появился доход от Дэвида Боуи: кавер на “China Girl” стал хитом, и его часто крутили по радио и телевизору.

В самолете по дороге в Лос-Анджелес Джим вышел из салона первого класса поболтать с Майком Пейджем. На ногах он стоял не очень твердо, но все же сумел сообщить, что решил сделать перерыв в гастролях, и прибавил: «Она думает, что я слишком много пью. А ты как думаешь – я слишком много пью?» Музыкантов новость ошарашила: тур еще не кончился, предстояло лететь в Новую Зеландию, – но они уже несколько недель чувствовали, что Джим отдаляется, и, в общем, смирились. Эстер Фридман тоже постепенно осознала, что Джим не вернется, хотя Луэлла и Джеймс-старший уверяли ее, что он обязательно одумается. «Глядя на нее, он забывал о кокаине, а глядя на меня, наверное, помнил, – философски замечает Эстер. – Вот что бывает, когда вместе торчишь. В общем, я поняла: пора приводить свою жизнь в порядок». Джим разрешил ей оставить себе любые вещи, в том числе его портрет, написанный Дэвидом, – правда, через несколько месяцев Дэвид появился у Эстер в Кройцберге и попросил картину обратно.

Вернувшись в Лос-Анджелес, Джим связался со своими наперсниками периода Kill City – Мюрреем Цукером и Дэнни Шугерменом. Он решил на некоторое время задержаться в Калифорнии, а уж потом, собравшись с силами, отправиться в Нью-Йорк. Цукер помогал ему лечиться от зависимости, а Шугермен подкинул интересную работу – написать песню для фильма Алекса Кокса «Конфискатор» (Шугермен каким-то образом устроился в этот фильм консультантом по музыке). Но главным лекарством, наверное, была Сути: впервые в жизни Джиму Остербергу пришлось взять на себя ответственность за другого человека.

Сути Асано обожала музыку, работала стилистом и иногда моделью, отец у нее был полицейским в Токио. Английский учила еще в школе, а приехав в Лос-Анджелес, сразу записалась на курсы Берлитца. Но главным ее учителем стал Джим Остерберг. Сын школьного словесника, он уже лет тридцать ждал случая научить кого-нибудь правильной речи. «Я поставил ей произношение, – гордо заявлял он через год занятий. – Она не глотает согласные, в отличие от большинства японцев». Первые шесть месяцев говорили только о простейших вещах. Джим просто не мог объяснить ей, какие проклятые вопросы мучат его каждый день, – и в результате осознал: «Ну и ладно, совершенно не обязательно устраивать переполох из-за каждой мелочи». Он победил свою тягу к хаосу и драме, что явно пошло ему на пользу.

В Лос-Анджелесе, на вечеринке в шикарном ресторане “China Club” в Голливуде, Джим познакомил Сути с приятелями-музыкантами. Они были радостной, оптимистично настроенной парой, и Джим нимало не напоминал ту изможденную фигуру, которую являл собой еще недавно: глаза сияют, волосы по-мальчишески коротко пострижены и расчесаны на косой пробор, в одежде классический стиль – красный кардиган и белая соломенная шляпа для гольфа с лентой (кто-то даже прозвал его за глаза Бингом – небрежной элегантностью он напоминал Бинга Кросби). Гидом по лос-анджелесскому обществу ему служил верный Дэнни Шугермен: он простодушно радовался, что снова общается с Игги, которого можно было принять за его старшего брата. По-видимому, Шугермен тоже был в завязке: в Лос-Анджелесе наконец осознали опасность кокаина, стало модно быть чистым. Впрочем, по замечанию фотографа Роберта Мэтью, «чистота» сводилась к тому, что угощать друзей перестало считаться хорошим тоном, и нюхали теперь втихаря.

Шугермен придумал записать песню для «Конфискатора» с музыкантами Chequered Past, недолго просуществовавшей лос-анджелесской супергруппы – в нее входили барабанщик Blondie Клем Бёрк, Майкл Де Барр из Silverhead, басист Silverhead и Blondie Найджел Харрисон, экс-гитарист Sex Pistols Стив Джонс, который недавно слез с героина с помощью Шугермена и Харрисона. Идея была хорошая, и вокалист Chequered Past Майкл Де Барр любезно согласился уступить Игги микрофон; правда, пятый участник группы, Тони Сэйлс, рассердился, что не участвует в проекте, и это было вполне понятно, учитывая их с Джимом общее прошлое. Особенно неприятно было то, что Джим его, похоже, избегал.

Остепенившийся, дисциплинированный Игги пел и руководил процессом, музыканты были трезвы и эффективны, и так они вчетвером провели несколько дней в репетиционной студии на Сансет-Стрип, принадлежащей EMI America. Джим был настроен серьезно, работал на совесть, и талант ему не изменил: Найджел Харрисон вспоминает, что к их непростой музыке он написал семь или восемь вариантов текста.

Однако оказалось, что при всей внешней нормальности и успокоенности Игги по-прежнему любит хаос, драму и конфликты, благодаря которым музыка – да и вообще жизнь – становится интереснее. Напоследок он велел Роберту Мэтью и Стиву Джонсу сходить к Дэвиду Боуи одолжить гитару «Лес Пол». Мэтью и Джонс с удовольствием отправились выполнять поручение: приятно было оказаться в доме Дэвида за Сансет-Стрипом, с большим вкусом обставленном в ост-индском стиле. Дэвид тогда был в Лос-Анджелесе – ему предстоял концерт в «Форуме», – и Джонсу удалось минут десять-пятнадцать поболтать с ним. Но вернувшись на студию, Мэтью понял, что поручение, по крайней мере отчасти, было хитрой уловкой, чтобы увести Джонса (которому следовало во что бы то ни стало оставаться чистым) подальше от Дэнни и Игги, а они «явно что-то замутили».