Дана Борисова - Жизнь под кайфом. Откровенная автобиография

5. Вера в то, что я никогда не сорвусь.Я убеждала себя в том, что мне не нужно тратить много сил и энергии на программу выздоровления. Я не спешила говорить об этом людям, которые участвовали в моем выздоровлении, поскольку знала, что такие разговоры были мне неприятны.

6. Одиночество.Я начала проводить все больше времени наедине с собой. С другими мне было неуютно, я находила причины, чтобы ограничить общение с людьми. Я начала чувствовать себя одиноко в этом большом городе. Вместо преодоления одиночества я стала больше вещей делать самостоятельно.

7. Нерегулярное питание – это еще один симптом срыва. Я начинала либо переедать, либо, напротив, теряла аппетит. Могла вовсе отказаться от еды.

8. Неспокойный сон.Я не могла нормально спать. Мне трудно было заснуть, а когда это удавалось, то я видела странные тревожные сны. Часто просыпалась и не могла заснуть снова. Сон был прерывистым, и я просыпалась уставшей по утрам.

В Москву из Таиланда я вернулась обновленная, на позитиве и больше не плакала. Но мне еще предстоял суд по определению порядка общения с дочерью. Та сторона была по-прежнему непреклонна: общение всего два часа в неделю и только в их присутствии. Это упрямство надоело и мне, и судье, и опеке. Суд решил, что к делу нужно подключить психиатрическую экспертизу с участием родителей и ребенка, так как Полина была настроена против меня. Экспертизу назначили на июль, но, когда за нее прислали счет, я обомлела – 100 000 рублей! Это не какая-нибудь коммерческая, а официальная экспертиза в обычной больнице.

Тут в дело вмешалась Полина. Тринадцатого июня у меня был день рождения. Мы мечтали с дочкой, что вдвоем уедем заграницу, на Крит, до этого мы часто бывали только в Турции. На острове ведь столько достопримечательностей! Нас интересовал лабиринт Минотавра, пещера Зевса, оливки, масло и много чего еще. Денег на такую шикарную поездку у меня не было, но отдыхать, так отдыхать ни в чем себе не отказывая! Поэтому я взяла кредитную карту на 180 тысяч рублей и выкупила путевку на десять дней. Макс, конечно, был против. Полине нужно было подтянуть музыку и математику. Он хотел, чтобы дочь ходила все лето несколько раз в неделю в школу и подтягивала знания. Я приезжала в школу несколько раз и жаловалась учительнице, и завучу, и директору. Они мне пообещали: «Мы отправим вас на солнечный Крит без постороннего всевидящего ока».

«Мама, делай, что хочешь, но жить я останусь с тобой! Ты – моя мама!»

Мы уважали мнение друг друга, на отдыхе Полина советовалась со мной, в каком платье пойти на обед, бессовестно болтали обо всем на свете… Она успокоилась, потому что отдых был сказочным… Когда мы вернулись, она сказала: «Мама, делай, что хочешь, но жить я останусь с тобой. Ты моя мама». Макс уже начал звонить, угрожать заявлением в полицию о том, что Полина находится со мной. Мы съехали в двухзвездочную гостиницу, где вместе жили до того момента, как я купила новую квартиру. Полиция нас не отыскала.

Родители Максима перестали переписываться с Полиной. Делали вид, что не узнают ее, и перестали здороваться в магазине «Перекресток». Я же для них стала чистым дьяволом, помимо всего прочего, я продолжала платить им алименты ежемесячно по пятнадцать тысяч. Они даже не пришли на линейку первого сентября, чтобы подарить букет Полине и поздравить ее с началом года. Такое свинское поведение мне быстро надоело. Я нашла адвоката и начала процесс по определению места проживания Полины.

Решение приняли в первом же слушании, Макс предоставил документы, и его обязали платить те же 15 тысяч, но уже мне. Я нашла Полине репетитора на два дня в неделю, и мы стали жить в спокойствии и гармонии. У нее улучшилось настроение, она стала ходить на йогу…

Рядом с «Фили Градом» уже практически достраивался огромный жилой комплекс бизнес-класса «Only». Дело сдвинулось с мертвой точки только тогда, когда я продала мою квартиру на Кутузовском проспекте. Я продала ее относительно дешево, всего за двадцать миллионов рублей. Вот это была удача! Я закрыла свой кредит в банке «ВТБ», приобрела прекрасную квартиру с двумя комнатами и с двумя спальнями и сразу же из своей гостиницы переехала в эту квартиру, где Полина осталась уже со мной. Вначале мы спали с ней на голом матрасе, но это никак не отражалось на наших взаимоотношениях. Потом мы стали обживаться. Заказали дорогие, эксклюзивные итальянские шторы за 300 тысяч рублей (получили мы их, правда, только спустя полгода). На оставшиеся деньги купили мебель в квартиру. Впервые за двенадцать лет у дочки появилась своя уютная комната с собственной ванной…

После новогодних праздников меня вдруг «накрыло». Доходило до того, что я заходила в винный магазин и вдыхала запах портвейна. Чтобы не произошло чего-нибудь страшного, я решила походить на АН ( собрания Общества Анонимных Наркоманов. – Прим. ред. ), не важно алкоголик ты или наркоман, они рады и готовы помочь всем. Они тоже выздоравливают по программе двенадцати шагов, но отличаются друг от друга степенью личной ответственности. Приходишь, уходишь, не нужно никому ничего доказывать. Сюда приходят люди, которые искренне хотят учиться. Я знала, что группа АН есть на Кутузовском проспекте и что ведет ее Стас Пьеха. Пару раз, когда мы с ним общались, я просила его взять меня с собой на заседание… Он тогда удивленно посмотрел на меня, но согласился.

Меня удивило то, что все в АН изъясняются матом. А я не ругалась уже почти три года, в центре жестоко наказывали за мат. Мне неловко было слушать это, но я терпела. Культовая группа, которая называлась, как и популярный северокорейский боевик, «Хон гиль Дон», начинала собираться в 23.30. Мне она нравилась больше всех: спокойное обсуждение своих проблем, ответственность, помощь и ароматические лампы, в общем, праздник!

В группу я ходила только по пятницам, когда там раздавали служение, – мне очень хотелось быть полезной. Моей мечтой было читать для группы ежедневник «Только сегодня» или закупать продукты к чаю, или следить, чтобы группа начиналась вовремя. Но я бы была не я…

Всегда с новой укладкой, красивая и аккуратная, я выделялась среди женщин, все видели во мне избалованную звезду. Поэтому мне поручили уборку, да еще и по пятницам после заседаний.

В ту пятницу я как раз пришла к разбору служений. Я мечтала читать ежедневник «Здесь и сегодня». Это настольная книга любого наркомана, которая используется во всех центрах реабилитации. Читать ежедневник я всегда очень любила и комментировала, как я это понимала, выслушивала комментарии других. Но мне сразу же дали понять, что этого служения мне не видать, как своих ушей. Его получают практически одни и те же ребята, которые в авторитете.