Георгий Антипин - Третья гвардейская

Вскоре гвардейцы доказали это в новых боях. В середине марта дивизия в составе 4-го гвардейского корпуса перешла в наступление и прорвала сильно укрепленную [51] оборону противника. 20 марта уральцы овладели поселком Зенино, а через три дня — Доброе. К концу марта дивизия вышла к Любани. Но дальнейшее продвижение застопорилось. Наступила оттепель. Дороги, проложенные по топким лесным болотам, стали непроходимыми. Начались перебои в снабжении войск. Бойцы на своих плечах доставляли и технику, и снаряды, и патроны, и сухари. Дивизия перешла к обороне, перемалывая активными действиями силы врага.

В августе 3-я гвардейская снова была переброшена под Синявино. Она вошла в состав 6-го стрелкового корпуса 2-й Ударной армии. Командиром дивизии был назначен Кантемир Александрович Цаликов, сменивший раненого генерал-майора Н. М. Мартынчука (полковник А. А. Краснов выбыл из дивизии еще в марте — тоже по ранению).

Район Синявино играл важную роль в планах немецко-фашистского командования. Этот плацдарм, отделявший Ленинград от страны, противник укреплял и совершенствовал на протяжении многих месяцев. Он создал здесь рубеж с большим количеством всевозможных инженерных сооружений. Оборона состояла из отдельных узлов сопротивления и опорных пунктов. Гитлеровцы заминировали все дороги. Подступы к населенным пунктам покрыли густой сетью окопов, ходов сообщения, опоясали проволочными заграждениями. Рубеж представлял собой сплошную полосу дерево-земляных укреплений с хорошо продуманной системой огня. Противник рассчитывал до поры до времени отсидеться здесь и в удобный момент совершить новый прыжок на Волхов и Ленинград. Поэтому наше командование решило провести наступательную операцию в районе Синявино. Намечалось двумя ударами окружить и уничтожить вражескую группировку. [52]

Трудное предстояло дело.

Командиры и политработники проверяли готовность гвардейцев к боям. На переднем крае постоянно находились полковник К. А. Цаликов и комиссар дивизии Василий Трифонович Поминов. Они беседовали с бойцами о трудностях предстоящего наступления, призывали их брать пример с тех, кто своими подвигами прославил родной Урал.

Тишину раннего утра 27 августа расколол залп сотен орудий и «катюш». Несколько часов крошили они укрепления врага. Под прикрытием огня гвардейцы захватили первую траншею. Но гитлеровцы бросили в контратаку большие силы, подтягивая их по так называемому «королевскому пути», который снабжал их всем необходимым. Пулеметной роте имени Героя Советского Союза Федора Синявина, которой командовал теперь лейтенант Сергей Трифонов, было приказано обходным маневром перерезать этот «королевский путь» и удерживать его до подхода наших частей. Утопая по пояс в торфяной жиже, бойцы вышли к дороге, быстро окопались и заняли круговую оборону.

Их было всего 20 человек.

Едва бойцы успели закрепиться, как фашисты открыли по ним ураганный огонь. На горстку храбрецов бросились две роты. Когда гитлеровцы подошли на верный выстрел, Сергей Трифонов махнул Михаилу Полозкову: давай бей. Боец нажал на гашетку и выпустил длинную очередь. Это был сигнал к общему отражению контратаки. Яростно застучали станковые и ручные пулеметы. Гитлеровцы, бросая убитых и раненых, кинулись врассыпную.

Через час началась вторая контратака. Как только фашисты поравнялись с трупами, лежавшими метрах в ста от пулеметчиков, гвардейцы открыли дружный огонь. [53] Но силы были слишком неравные. Ранило рядовых Михаила Полозкова и Андрея Царькова, старшего сержанта Николая Бодрова. Но они продолжали вести бой: подтаскивали патроны, набивали ленты и диски. Смертью храбрых пали рядовые Василий Ушаков, Константин Александров, Сергей Попов, сержант Сергей Гузов. Таяли ряды гвардейцев, но каждый из оставшихся в живых дрался за десятерых. И фашисты не выдержали. Отступили.

Вечером они снова повторили контратаку. Впереди, стреляя из пулеметов, катили две вражеские бронемашины, за которыми бежала пехота. Меткие выстрелы бронебойщиков Василия Елькина и Степана Косых вывели из строя обе машины. Выскочившие из них гитлеровцы тут же свалились, срезанные очередью. Фашисты опять отхлынули.

Ночью немцы получили подкрепление и, как только забрезжил рассвет, бросили на гвардейцев четыре танка. Открыв огонь из пушек и пулеметов, они шли напролом. За танками двигались автоматчики.

— Бронебойщики, держись! — крикнул Трифонов.

С гранатой в руке навстречу танкам пополз по канаве вдоль дороги политрук роты Захаров, в нескольких шагах за ним — гвардейцы Елькин и Иванов. Из-за грохота боя никто не расслышал выстрелов бронебойщиков Матвеева и Никитина, но все увидели: головная машина замерла на месте и вспыхнула. Второй танк, обогнув ее, двинулся прямо на окоп бронебойщика Степана Косых. Гвардеец двумя выстрелами точно угадал в моторную группу. Взлетел огненный столб. Третью машину встретили противотанковыми гранатами Захаров, Иванов и Елькин. С перебитой гусеницей она беспомощно закружилась на месте и встала. Четвертая развернулась и ушла в лес. [54]

Второй день подходил к концу, а бой не затихал. Бойцы стояли насмерть. Коммунист Михаил Полозков остался с одной гранатой. На него накинулись три фашиста. Гвардеец выдернул кольцо и подорвал себя вместе с гитлеровцами. Бронебойщик Иван Никитин с последней бутылкой горючей смеси пополз навстречу фашистскому танку. Израненный, он последним усилием воли приподнялся и метнул ее в ходовую часть. Машина вспыхнула, как факел. Ранило Михаила Трусова, но пулеметчик не прекращал огня. Рядом лежали рядовые Сергей Первов, Варлам Третьяков и Андрей Царьков — они были мертвы.

Прошли третьи сутки. Гвардейцы еле держались. Совсем рядом разорвался снаряд, за ним второй, третий… Комья земли сыпались на спины бойцов, едкий дым перехватывал дыхание. Трифонов, пригибаясь, побежал по цепи и натолкнулся на Константина Захарова. Политрук был тяжело ранен в грудь. Он открыл глаза и, сжимая руку командира, тихо прошептал:

— Отвоевался я, Сергей, прощай…

Прошла еще ночь. Только десять бойцов встретили неяркое осеннее солнце. Фашисты в тридцатый раз бросились на бойцов. Немцы стреляли с флангов и по фронту. Они подползали медленно, осторожно, скрытно. Гвардейцы молчали. Пулеметы заговорили лишь в последнюю минуту. Еще поредели ряды пулеметчиков. Были убиты рядовые Василий Елькин, Степан Косых и Егор Матвеев. Пали Михаил Трусов, Сергей Чеканов. Держась за ручки станкового пулемета и наклонившись немного вперед, лежал командир расчета старший сержант Николай Бодров.