Георгий Антипин - Третья гвардейская

Бой продолжался до вечера. Гитлеровцы восемь раз предпринимали атаки, стремясь вернуть утраченные позиции, и столько же раз откатывались назад. Когда стало темнеть, один из вражеских танков на большой скорости все-таки прорвался к позициям бронебойщиков.

Ежков выскочил из окопа и метнул противотанковую гранату. Машина вздрогнула. Через секунду стальная громада была объята пламенем. Но Ежков не видел этого, он был мертв. Указом Президиума Верховного Совета СССР гвардии старшему лейтенанту Валентину Федоровичу Ежкову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Сражение на Миусе длилось две недели. Гвардейцы сковали большие силы противника, измотали и обескровили [75] его. Немецко-фашистскому командованию не удалось снять с Миуса и отправить под Курск ни одной дивизии. Больше того, боясь потерять Донбасс, оно вынуждено было перебросить к Миусу свои резервы с других участков и направлений.

В июльских боях 3-я гвардейская понесла серьезные потери. Особенно поредели стрелковые роты и противотанковые батареи. Вместе с войсками 2-й гвардейской армии дивизия была выведена из боя в резерв фронта. Гвардейцы разместились недалеко от Миуса. На пополнение и подготовку к новым боям отводилось всего две недели.

В это время огромную работу проделали политотдел дивизии, командиры и политработники частей и подразделений. Они подвели итоги июльских боев, обобщили опыт и вскрыли недостатки. На партийных и комсомольских собраниях обсуждались задачи коммунистов и членов ВЛКСМ в предстоящих боях. Агитаторы рассказывали солдатам и сержантам о славных боевых традициях дивизии, о законах советской гвардии, о значении освобождения Донбасса от немецких оккупантов. Выпускались «боевые листки». В торжественной обстановке многим гвардейцам, отличившимся в боях, были вручены правительственные награды. Ветераны передавали опыт молодым бойцам.

Солдаты совершенствовали свое тактическое и огневое мастерство.

До гвардейцев дошло обращение старых донецких шахтеров.

«Примите наш шахтерский поклон и наказ, — писали шахтеры… — Очистите от вражьей нечисти наши знаменитые шахты и заводы, чтобы снова цвел, работал и славился наш край, чтобы навеки за вами осталась слава освободителей Донбасса. Гоните фашистов безостановочно, [76] бейте их, проклятых, скорее освобождайте нашу исстрадавшуюся горняцкую землю».

Слова шахтеров брали за душу, волновали, звали в бой.

В ночь на 17 августа наши войска вышли на исходные позиции. Под покровом темноты саперы бесшумно подползали к немецким заграждениям, разрезали колючую проволоку, делали проходы в минных полях. Артиллеристы незаметно выдвинулись вперед и замаскировались. Штабные офицеры еще раз проверили готовность батальонов. Все ближе подходило время наступления. На гребнях высот сверкнули отблески встающего солнца, а в низинах все еще лежали синие тени.

Наконец час настал. В 6 утра штурмовая и бомбардировочная авиация, все наши артиллерийские средства обрушили удар по укреплениям противника. Только на участке в 25 километров было выпущено 925 тысяч снарядов и мин.

Вместе с другими войсками в бой вступили и уральцы. Перед ними возвышалась высота. Три раза ходили на ее приступ стрелковые полки Мартынова и Андрианова. И лишь в четвертой атаке гвардейцы достигли вершины. Завязался рукопашный бой. Бойцы роты старшего лейтенанта Ивана Черного штыками и прикладами добивали уцелевших от артиллерийского огня гитлеровцев. Сам командир, ворвавшись в один из дзотов, уничтожил десятерых фашистов троих взял в плен.

Сопротивление гитлеровцев было сломлено на всем участке наступления.

Вместе с другими частями 2-й гвардейской армии дивизия вклинилась в главную полосу обороны врага. Гитлеровцы пятились назад. Они оставили Алексеевку, Камышеваху, Ново-Александровский и отошли на полосу [77] обороны, оборудованную по западному берегу реки Крынка.

Обходным маневром гвардейцы с ходу овладели районным центром Успенка и вышли к реке. Гитлеровцы пытались не допустить прорыва этого рубежа. Они бросили в бой переброшенную из Крыма 13-ю танковую дивизию. Но ничего уже не могло спасти их от разгрома. Наши войска решительно продвигались вперед.

В этих боях особую роль играла разведка. Смелыми рейдами в тыл врага прославил свое имя командир взвода лейтенант Федор Антонов. Однажды его вызвали в штаб батальона и дали новое задание. Вернувшись, он сказал своим разведчикам:

— Идем в тыл к фашистам. Поручено выявить их огневые точки на нашем участке.

На задание вместе с командиром пошло семь разведчиков: старшие сержанты Коваленко и Баранов, солдаты Мельников, Кириллов и другие. Ребята были надежные, много раз действовавшие в тылу врага.

Наступила полночь.

— Пошли! — сказал командир.

Поисковая группа словно растворилась в темноте. Ползком миновали нейтральную полосу. Когда обнаружили ход сообщения, смело спустились в него. Он вел к дзоту. Из его амбразуры пробивался свет, доносились глухие голоса. Разведчики притаились. Теперь нужна была стремительность. Антонов и старший сержант Коваленко подползли еще ближе и одновременно бросили в амбразуру гранаты. Другие открыли огонь из автоматов по пулеметчикам, расположившимся рядом с дзотом. Гитлеровцы решили, что это началась атака. Заговорили соседние пулеметы, минометы, артиллерия. Разведчики засекли все огневые точки. Задание было выполнено. [78]

В следующую ночь разведчики во главе с Антоновым уже ползли за «языком». Первым ворвался в траншею командир взвода. Сильным ударом он свалил бежавшего на него гитлеровца и, не дав опомниться, выбросил на бруствер. Стоявшие наверху разведчики подхватили фашиста, всунули ему в рот кляп, быстро связали руки и потащили в кусты. В этой схватке Антонов уничтожил восьмерых вражеских солдат. «Языком» оказался офицер из крупного штаба немецких войск.

30 августа гвардейцы дивизии вышли к долине реки Мокрый Еланчик, где у немцев начиналась вторая полоса обороны. Завязался бой с отрядами противника, прикрывавшими подступы к реке Кальмиус. Гитлеровцы возлагали большие надежды на этот рубеж, называя его «Миус-2». Вся степь от Донецка до Мариуполя была прорезана сплошной линией окопов, прикрытых колючей проволокой, минными полями.

Форсировать реку с ходу было невозможно. Тогда небольшие группы гвардейцев под прикрытием темноты стали переправляться на тот берег. Накапливались в балках у подножия высот и закреплялись. Артиллерия противника не могла достать до них, так как эти овраги [79] находились в непоражаемом пространстве, а вражеская пехота, пытавшаяся проникнуть в балки, отсекалась огнем наших артиллеристов с восточного берега.