Александр Подобед - Подвиг, 1983 № 23 [альманах]

Он знал крутой нрав «директора», который всегда ждал только ощутимых результатов. До чего ж хорошо, находясь в Берлине, вытягивать жилы из таких, как он, Шульце. А с кем приходится иметь дело ему? С белорусским народом? Что за народ! Дикий, лапотный, из болот и лесов, этот народ не склонился перед великой империей. Вся цивилизация, интеллигентная Европа стала на колени перед фюрером. А здесь второй фронт. Шульце из школьных учебников даже не помнит ее, эту Белоруссию. А как дерутся! Мертвые опасны. Оживают! Выбираются из могил.

— Нн-еет! — вскочив с кресла, раскаляясь, заорал Шульце. — Мы сотрем эту Белоруссию с лица земли, распашем города, а оставшихся в живых превратим в своих рабов!

Поостыв, задумался. Хорошо, что подчиненные не слышат.

Шульце вновь сел за стол, нажал потайную кнопку. В кабинет вошел дежурный и, щелкнув каблуками, замер у двери.

— Капитана Зегерса ко мне!

Дежурный исчез.

«Взвалю всю вербовку агентов на Зегерса, — решил Шульце, — пусть возится с ними. Тогда не останется времени плести интриги против меня».

Зегерс вошел без стука. Это покоробило шефа, однако от замечания воздержался. Приняв деловой тон, предложил:

— Давайте, Зегерс, еще раз уточним план засылки наших людей к партизанам и подпольщикам…

Сам Шульце план этот знал наизусть. Но мог ли он лишить себя удовольствия еще раз унизить своего заместителя, поставив его в положение экзаменуемого школяра?

Зегерс понял это. Внешне же остался невозмутимым. Вытянувшись перед столом, за которым восседал Шульце, пункт за пунктом изложил все задачи, разработанные для тех, кому предстояло «внедриться» к партизанам и подпольщикам. В задачах предусматривалось: выявление численности партизанских отрядов и подпольных групп, их расположение, фамилии руководителей, связи… Неясным по-прежнему оставалось только одно, но самое главное: кто и как эти задачи будет выполнять?

— Людей среди полицаев подобрали? — спросил Шульце.

— Я вам еще вчера докладывал, — ответил Зегерс, — подходящих кандидатур нет. Одни просто трусливы. Других партизаны уже достаточно знают по карательным акциям.

— Плохо ищете, — прервал Шульце, — действуйте активнее. И не останавливайтесь ни перед чем. Надо — арестуйте, мучайте, пригрозите смертной казнью. В конце концов найдется же такой, который для спасения своей шкуры предаст мать родную. И больше, дорогой Зегерс, никогда мне не говорите, что таких людей нет. Они всегда были, есть и будут.

В ответ Зегерс щелкнул каблуками, вскинул подбородок, давая понять, что указание шефа понял и выполнит.

Шульце вдруг более мягко спросил:

— Когда из рейха прибыли Сметанин и Драгун?

— Вчера в 23.00.

— Где разместили?

— На «Зеленой». Как условились.

— Из местных жителей их кто-нибудь видел?

— Никак нет. Все было сделано, как предусмотрено.

— О прибытии доложите в «Валли-3».

— Уже доложено, — ответил Зегерс с затаенным злорадством. — «Валли-3» характеризует Сметанина и Драгуна как весьма перспективных.

— Это мне известно, — небрежно заметил капитан.

— Отъявленные рецидивисты, — ровным голосом продолжал доклад Зегерс, — в рейхе они сидели в концлагере. В тридцать девятом году гестапо выпустило этих бандитов и передало в распоряжение абвера. О них докладывали лично адмиралу Канарису.

— Господин Зегерс! — вскочив с кресла и побагровев до корней волос, закричал Шульце. — Я запрещаю в моем присутствии непочтительно отзываться о людях, чьи заслуги признаны адмиралом Канарисом.

— Но… господин капитан! Я считаю долгом своей чести доложить вам все известные мне подробности об этих русских. Особенно о Сметанине. Абвер на них делает большую ставку. Не зная деталей, вы рискуете… Впрочем, господин капитан, — он сделал многозначительную паузу, — …вы и сами знаете, чем может это кончиться…

Шульце понял, что переиграл. Вяло опустился в кресло.

— Нервы. Нервы, дорогой Зегерс. Уж лучше на фронт, чем в этой дыре… Прошу вас, продолжайте.

— Оба отличились. Особо в акциях по уничтожению русских и других славян в рейхе и Франции. Местные условия и обычаи белорусов изучили превосходно.

— Каким образом? — тихо спросил Шульце, давая понять, что стычки как бы не было.

— Родители — помещики из здешних мест. По наследству, по крови, должно быть. А главное — в рейхе прошли, кроме тюрьмы и концентрационного лагеря, отменную подготовку в специальной школе. Изворотливы, быстро ориентируются в любой обстановке, хитры, чрезвычайно коварны и жестоки.

— Ладно, — оборвал Шульце. — Пусть два дня отдыхают, осваиваются. Прикажите непременно ознакомиться с местностью. Сметанина направьте в полицию, Драгуна — в охранное. И чтоб легенда выдерживалась от буквы до буквы. И побег к партизанам, и все прочее чтобы выглядело достоверно. Если потребуется, то разрешаю им ликвидировать какого-нибудь раззяву из полицейских. В случае чрезвычайных обстоятельств разрешаю пустить в расход двух-трех полицейских. Но преподнести это надо Сметанину и Драгуну как акт нашего исключительного доверия… Это дело тоже поручаю, Зегерс, вам. Под вашу полную ответственность. Все. Вы свободны.

«А ведь неплохо придумано, — сказал самому себе Шульце, оставшись один. — Надо только сообщить „Валли-3“, что операцией непосредственно занимается Зегерс. В случае неудачи все шишки ему. А если удача? Тогда напомним, кто задумал операцию, разработал и, наконец, кто, черт возьми, ею руководил!» Шульце хотелось добиться успехов и выйти живым из этой мясорубки. Выжить. Любой ценой, но выжить. Кто останется жить, тот и герой. Надо реально смотреть на вещи. Не упустить случая продвинуться по служебной лестнице. Магда, его Магда бесконечно спрашивает, когда же он наконец получит чин майора. Напоминает, что на Восточном фронте всякий может отличиться. Эх, Магда, Магда! Правда, она уже спасла его два раза от Восточного фронта с помощью своего любовника фон Экмана, полковника имперской безопасности. На этот же раз и Магда не поможет.

Шульце поднялся, в задумчивости прошелся по кабинету. Остановился у сейфа, куда убрал приказ, пришедший из Берлина. Перед мысленным взглядом вновь возникли грозные строки. Покончить с партизанами, покончить с подпольщиками. А кто они, эти подпольщики? Наверняка люди с опытом, профессиональной подготовкой.

Капитану Шульце, его заместителю капитану Зегерсу, возглавлявшим 318-ю абвергруппу, и в голову не приходило, что не партизанский отряд особого назначения, не многочисленная подпольная организация со спецподготовкой противостоит им, а всего лишь небольшая группа сельских комсомольцев, руководимая 18-летней Фрузой Деньковой. Шульце опять-таки не знал, что два дня спустя после поступления в 318-ю абвергруппу грозной бумаги из Берлина и прибытия из рейха двух «перспективных» головорезов, обольский подпольный комитет комсомола провел заседание, на котором выступил Варкиянов — комиссар партизанского отряда имени К. Е. Ворошилова.