Александр Подобед - Подвиг, 1983 № 23 [альманах]

Пока мы занимались цитаделью, политотдел переместился далеко вперед на запад, вслед за наступающими частями. Теперь мы догоняли его. Огромное напряжение последних дней внезапно спало, сменилось усталостью и радостным чувством выполненного долга…

А вот и деревня, где расположился политотдел армии. Уже совсем стемнело. Прежде всего мы направляемся к полковнику Калашнику. Кратко докладываем ему, что задание командования выполнено: цитадель капитулировала, кровопролитие предотвращено. Лицо Михаила Харитоновича, обычно суровое и строгое, светлеет. Он встает из-за стола и крепко обнимает нас…

В соседнем доме, где разместилось наше отделение Поарма, мы попадаем в объятия друзей. Они уже немного навеселе (ведь сегодня 1 Мая!). Нас усаживают за скромный праздничный стол, поздравляют с успешным выполнением опасного задания, с благополучным возвращением из Шпандау, поднимают бокалы (точнее говоря, жестяные кружки) за наше здоровье… Веселье в полном разгаре!

Вдруг из закутка, где стоит наш служебный радиоприемник, в комнату вбегает лейтенант Вольф. Он любимец всего отделения, самый младший из нас не только по званию, но и по возрасту: ему девятнадцать лет. По поручению командования Кони занимается радиоперехватом. Сейчас у него какой-то радостно-растерянный вид. Еще неокрепшим, да к тому же дрожащим от волнения голосом он старается перекрыть радостный шум:

— Ребята, Гитлер капут!

Бурный взрыв смеха раздается в ответ на эти слова. Они давно и хорошо знакомы нам как пароль для перебежчиков на листовках, обращенных к немецким солдатам. И кому же неизвестно, что Гитлеру не сегодня-завтра капут? Для этого вовсе не надо сидеть на радиоперехвате. Но Кони сердится, что мы его не поняли:

— Да нет же, Гитлер действительно капут. Только что я поймал специальную сводку ОКВ (верховного командования гитлеровского вермахта). Под траурные звуки фанфар диктор замогильным голосом сообщил, что «фюрер добровольно ушел в мир иной».

Гремит радостное «ура!». Начальник агитмашины капитан Саша Цыганков провозглашает тост:

— За скорую победу!

Утро 2 мая выдалось пасмурным. Моросит мелкий дождь. Саша Цыганков и Кони Вольф отправляются на агитмашине в Шпандау: хотят посмотреть, как выглядит цитадель после капитуляции. Через несколько часов они возвращаются, встревоженные, взволнованные, и рассказывают нам.

Недалеко от Шпандау агитмашину остановили на перекрестке, чтобы пропустить механизированную колонну, быстро идущую из Берлина на запад. Колонна большая (танки, самоходные орудия, грузовики). На перекрестке образовалась «пробка». И вдруг танк, идущий во главе колонны, развернул орудийную башню и открыл огонь по скоплению машин. Вслед за ним открыли огонь и другие танки и самоходки. Это было настолько неожиданно и непонятно, что в первое мгновение все растерялись. Но водитель смог быстро развернуть машину и отвести ее в безопасное место. Конечно, ни о какой дальнейшей поездке в Шпандау уже не могло быть и речи…

Рассказ Саши и Кони поражает нас. Как это возможно? Ведь там же глубокий тыл. И Берлин уже взят нашими войсками! Вскоре мы получаем ответ на эти недоуменные вопросы. Полковник Калашник вызывает к себе всех работников политотдела армии и сообщает, что сегодня утром около тридцати тысяч солдат и офицеров окруженного и готового сдаться берлинского гарнизона прорвались через Шпандауский мост и движутся сквозь тылы наших войск на запад в надежде соединиться с отступающими частями вермахта. Конечно, это акт отчаяния, безумная авантюра, заведомо обреченная на провал, но она может причинить советским тылам много бед!

Немцы движутся по шоссе, у которого расположена наша деревня. Возможно, вечером они появятся здесь. Полковник приказывает всем офицерам быть в полной боевой готовности, принять тщательные меры маскировки. Но если немцы все же обнаружат нас и завяжут бой — обороняться до конца.

Наступает вечер. Дождь усиливается и хлещет по-осеннему. Низкие тучи нависли над селением. Стало совсем темно. Мы залегли на обочине, у шоссе. Рядом со мной — Кони. У каждого из нас на поясе пистолет и по две ручные гранаты. Рядом с нами немцы-антифашисты Ульмер и Эльман, уполномоченные национального комитета «Свободная Германия», наши товарищи по борьбе.

Вдоль шоссе вытянулись дома со старательно затемненными окнами. Из одного, где расположилась редакция армейской газеты «Фронтовик», приглушенно доносится знакомый голос диктора. Это радио Москвы передает приказ Верховного Главнокомандующего о взятии Берлина. Через несколько минут Москва будет салютовать войскам нашего 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов артиллерийскими залпами. И небо озарится вспышками разноцветных ракет…

А что ожидает через несколько минут нас? Во всей этой ситуации есть что-то парадоксальное. Но нам сейчас не до парадоксов!

На шоссе слышится какой-то неясный шум, он все более усиливается. Уже можно различить рев танковых и автомобильных моторов. Мы замираем, прижимаемся к мокрой земле. Мимо нас проносятся темные силуэты танков, самоходок, бронетранспортеров, грузовиков. Мы явственно слышим обрывки немецких фраз. Постепенно весь этот шум ослабевает и затихает где-то вдали. Колонна проехала, так и не заметив нас. Из окон редакции слышится радио, передающее залпы праздничного салюта.

3 мая. На голубом небосводе ярко и безмятежно сияет солнце, будто не было накануне ни дождя, ни туч. Меня вызывает к себе полковник М. X. Калашник. Склонившись над картой, разложенной на столе, он делает на ней какие-то пометки красным карандашом. Затем обращается ко мне:

— Артиллерия Резерва Главного Командования, брошенная в район прорыва, уже рассеяла вражескую колонну на отряды и группы, которые спрятались в лесах и рощах. Наши стрелковые части доколачивают их. Однако командование хочет избежать ненужного кровопролития. Вам задание: отправляйтесь на агитмашине вот сюда: здесь скопилось особенно много немцев (он показывает место на карте). Объясните им всю бессмысленность дальнейшего сопротивления. Постарайтесь убедить их сдаться в плен.

Полковник на мгновение умолкает.

— Не скрою от вас: задание очень опасное. В числе прорвавшихся много фанатиков-эсэсовцев, которым нечего терять. Они способны на все. Может быть, мне не следовало посылать вас: только позавчера вы ходили парламентером в цитадель и лишь чудом остались в живых. Но именно потому, что вам все-таки удалось склонить гарнизон крепости к капитуляции, я и надеюсь, что вы это задание тоже выполните успешно. Возьмите с собой Вольфа. Я не разрешил ему идти парламентером: это было слишком опасно и для него (в нем сразу же узнали бы немца), и для вас. А теперь пусть едет. Желаю удачи!