Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

Время шло и сжималось; часы, оставшиеся до большого ученья-модели, сокращались, как и часы, оставшиеся до самой операции. Йони время от времени проверял, как идет подготовка снаряжения и вооружения. Один из командиров части помнит, что Йони сделал выговор тем, кто был занят снаряжением джипов, убедившись, что в назначенный час машины не готовы. Состоялось еще одно совещание офицеров, на котором Йони окончательно решил еще несколько вопросов, как, например, закладка взрывчатки на взлетно-посадочных полосах при отступлении и возврате к самолетам. Йони считал, что эвакуация с аэродрома будет одним из самых опасных действий еще и потому, что, оказавшись уже в самолете, наши бойцы останутся, в сущности, без защиты. Закладка взрывчатки должна создать впечатление, что военные все еще там, на земле, и это сможет удержать или задержать угандийские вооруженные силы, не допустить их к новому терминалу в то время, когда там происходит эвакуация и вылет.

На этом совещании он решил также, что «мерседес» точно возьмут для операции, после того как выяснилось, что требуется для его починки. Другой «мерседес» достать не удалось, несмотря на обращения Части к военным инстанциям. Йони решил, что, если «мерседес» остановится на пути от самолета к терминалу, его «пассажиры» не станут задерживаться, чтобы починить его, а оставят машину и поедут к терминалу на джипах.

Вскоре после двух часов дня на базу приехал автобус, полный офицеров-резервистов Части. Они вернулись с юга, с подготовительного учения перед испытанием бронемашин резервистских войск, назначенного на следующую неделю. Ответственным за учения Йони в начале недели назначил Алика, офицера-резервиста, вместо Муки, занятого операцией в Энтеббе. Но к концу недели у Йони уже были для Алика другие планы. В четверг ночью, во время подготовки к операции, Йони решил взять Алика в свое звено и той же ночью дал указание Йохаю его вызвать. Йохай считал, что стоит подождать, пока Алик вместе с другими командирами сам прибудет в Часть назавтра, в пятницу. Если мы вызовем его сейчас, сказал он Йони, командиры что-то заподозрят. Они ринутся в Часть, и мы утонем под грузом просьб. Йони согласился, но вместе с тем решил, что, если Алик явится после двух часов дня, когда должны начаться комбинированные учения, его уже не станут включать в состав отряда.

Йони и Алик были знакомы много лет. Когда Йони вернулся в армию на должность командира отряда в Части после года с четвертью университетских занятий, Алик занимал такую же должность. Они оба командовали новобранцами. Спали в одной комнате и часто вместе тренировали в поле солдат. Между ними завязались близкие и теплые отношения, хотя обычно между командирами параллельных отрядов возникают трения, личное соперничество. Иногда Йони советовал Алику почитать какую-нибудь принесенную им книгу, а однажды попытался убедить его курить, как он, трубку. «Очень удачное сочетание — книга и трубка, — сказал Йони со смехом. — Не волнуйся, я выберу тебе подходящую трубку». И действительно, при первой возможности Йони принес из дому набор трубок, разложил их перед собой и исследовал с видом знатока, потом взял одну из них и сказал Алику: «Вот этот пайп — очень удачный и хорошо пойдет с этой книгой». Алик, который до тех пор не курил, сделал несколько попыток, но вскоре отказался от этой идеи.

Они говорили на разные темы, включая учения и ежедневную рутину. «Йони был не из тех, кто спешит сойтись со всяким, он не отличался открытостью, — говорит о нем Алик. — Его надо было узнать поближе, проникнуть в него, и вот тогда ты начинал понимать, что он за человек, впечатление было необыкновенное». Вместе они прошли долгий путь, включая период в секторе Газы с выслеживанием террористов и большую часть войны Судного дня. В этой войне Йони был командиром отряда, состоявшего в основном из солдат срочной службы, в большинстве молодых. Алик, хотя и был резервистом, предпочел присоединиться к этому отряду Йони. «Это было связано с моими отношениями с Йони — я высоко ценил его, и мне было с ним легко». Взаимное уважение укрепилось во время сражений. На Алика произвело впечатление то, как Йони владеет ситуацией в бою, и тот факт, что он не боялся взять на себя любое задание во время войны; более того, Йони обычно был инициатором заданий, игнорируя недовольство некоторых солдат и офицеров. А Йони понравилось, как Алик держится под огнем и его поведение как командира в продолжение всей войны. Как для Алика было естественно во время войны Судного дня присоединиться к Йони, так и теперь для Йони было естественно желать, чтобы Алик, хладнокровный офицер, который не потеряет самообладания, если возникнут проблемы, был поблизости от него во время операции.

Возвращаясь в автобусе с учений в Часть, офицеры запаса не особенно спешили. Хотя они и знали о захвате самолета и о том, что вопрос обсуждается в армии и в Части, но, имея опыт в «обсуждениях» такого рода, не придавали им значения. По дороге в Часть остановились поесть мороженого. Прибыв на базу, поторопились почистить оружие и сдать снаряжение, чтобы побыстрей уехать домой. Хотя Алик и заметил какое-то движение в Части, он не связал его с возможной акцией в Энтеббе. Но когда к нему подошел один из штабных офицеров и сказал: «Зайди скорей к Йони, ты запаздываешь», — он сразу понял, о чем речь.

Йони, увидев, что он входит к нему в кабинет, вскочил. «Послушай, — сказал он, — хотя ты опоздал на полчаса, но давай беги скорей и соберись. Отстаем. Нужно немедленно начать упражняться». Йони передал ему список личного снаряжения и сказал, что подробные объяснения будут потом — нельзя терять времени. Перед тем как Алик вышел из комнаты, Йони ему сказал: «Делай все по-быстрому, но постарайся, чтобы резервисты не обратили внимания».

Оставив кабинет, Алик поспешил на склад. Офицеры-резервисты возвращали снаряжение. Они избавляются от снаряжения, а Алик рядом с ними расписывается за него, но они ничего не замечают. «Резервисты так стремились домой, что попросту не видели, что происходит. Смотрели только на прилавок и на ожидающий их автобус». Долгие минуты Алик был в большом напряжении, опасаясь, что товарищи заметет его странные действия. Он все время старался как-то прикрыть полученные предметы, за которые расписался, как и за пятнистую форму и зеленый берет, выделявшиеся своим необычным видом. Наконец получил все что надо и перешел к соседнему окну оружейного склада. Там пришлось вернуть винтовку «галиль», которая только вошла в употребление в армии и из которой он стрелял всю неделю, и расписаться за незнакомый «Калашников», даже не испробованный им в стрельбе. «Галиль» хорошо стреляла во время учений, но сила привычки была такова, что Алику даже не пришло в голову, что можно не брать с собой «Калашников» на операцию.