Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

…В 8:15 захожу в балок, и мне на смену собирается Гоша. Я неуклюже шучу:

— Станция-то заглушена, а свет горит от аккумуляторов…

Он принимает это всерьез и докладывает Сереге:

— Станция заглушена, делать на трубе нечего.

— Как же она заглушена, когда свет у нас горит?..

Очевидно, Гоше моя шутка не понравилась.

После завтрака еду на попутке в посёлок. Пишу письма, отсылаю отрезы домой. На почте выясняется, что обновлённая многотиражка «Магистраль» приходит в розницу только в 50-ти экземплярах вместо двухсот и неизвестно, на долго ли это.

С Гошкой «резались» в «пинг» до 21 часа.

В субботу, когда все встали, занялся стиркой. В 13-й комнате с утра начался гудёж, но к началу празднования годовщины основания Хородочи друзья уже проспались.

В 17 часов иду к Соне и приглашаю её на праздник. Увы, она с подругой ещё не приехала из города. Оставил ей записку с приглашением на банкет.

Иду на вечеринку без всякого настроения. Сижу в столовой рядом с «командирским» столом. «Серебряные» долго расставляют аппаратуру, настраиваются. За другими столами ждать не стали. В 20 часов началась «пальба» пробками шампанского, но официально начинать вечер не разрешают, пока музыканты не разыграются.

Наконец, Гоша начал программу, музыканты заиграли. Но что? Сначала они выдали свою «Рельсы упрямо», а потом запели под обычную гитару авторские песни: «Отшумели песни», «Неистов и упрям», «Красный командир»… Зал гудел, откровенно возмущаясь. Я приставал к Простолукову с вопросом: согласовывал ли он программу с музыкантами? Он отворачивался от меня, делал вид, что не расслышал. Но вдруг выдал:

— Народ пьян, народ не готов! — и танцевал с женой Кузовцова несколько танцев подряд. Очевидно, ей очень нравилось прыгать с ним под Окуджаву.

Гоша чего-то мямлил у микрофона, но свою фамилию я расслышал. Я попросил у ребят электрогитару, но мне дали акустическую. Я спел свою песню, немного сбивчиво, но зато громко и отчетливо.

После плясок, когда руководство — Вороновы и Кузовцовы — ушло играть в картишки, Яркович сцепился с Октябрём, не поделив партнершу по танцам. Потом от него досталось Полине, которая в этот момент танцевала со мной. Колюха где-то задрался с мастером с пилорамы, а Моряк воспользовался полной беззащитностью Сизакова, пьяного в стельку, и расквасил ему нос.

Я был дома в 2 часа ночи. Когда ложился спать, пришёл Колюха и улёгся в ботинках на кровать Кисы. Я потребовал, чтобы он её освободил и шёл к себе, при этом Киса уже пытался его разуть. Коля выхватил у него ботинок и запустил в меня. Тренировки в «пинг» помогли мне спокойно отбить «снаряд» рукой. Колюха встал, забрал ботинок и ушёл к себе.

В воскресенье встал в 8 часов, а остальные тянулись до часу дня. Гоша лежал на койке Вовы, травмированный морально: у него увели весь комплект верхней одежды. Тоже самое произошло с соседской парой. Все обсуждают, делятся впечатлениями о вчерашнем.

Я играю в клубе с музыкантами в теннис и до обеда читаю дома газеты. Впрочем, после обеда всё повторяется.

Около 15 часов приходит Елена и просит привести врача. Иду в амбулаторию и вижу на дверях записку: «Врач — по адресу…». Иду в мехколонну, хотя холодно и сильный ветер. Вызываю врача, и бегу на занятия в студию танцев, и… — о, чудо! — Соня уже там. Оказывается, она с подружкой приехала из города вчера.

После занятий играем в «пинг»: Гоша, Лёня и Соня…

…Из столовой идём со Степановым в 13-ю комнату. Кроме Владимирского, все лежат в самых живописных позах. Предлагаю Владу пойти со мной в гости к Соне.

Знакомлю Влада с девушками — Соней, Надей и Лией. К сожалению, Надя сегодня работает и должна уйти. Соня провожает Надю, а Влад требует у Лии чаю. Соня возвращается, и мы поём хором под гитару. Выпив чаю, собираемся домой, и Соня провожает нас до леса.

Дома выясняются некоторые подробности: Огнев рассказывает, как вчера Ярок прибежал с ружьем с намерением кого-нибудь пристрелить, предложил дуэль Коноплёву из МК, но как-то быстро сник.

— Как-нибудь разобью это ружье в клочья, чтобы больше не хватался за него по пьянке… — пригрозил Влад в сердцах.

…Долго собираемся в 13-ой комнате. Степанов читает нотацию всем и каждому по отдельности. Все привычно просят прощения и обещают исправиться. Кисе выдвинут ультиматум:

— Если ещё раз будешь выпивать на улице, сразу пиши заявление!..

Зачинщики пьянки остались вне поля зрения. Правда, Влад пригрозил Владимирскому и Огневу, что за порядок в 13-ой комнате будет спрашивать с них.

Вышли на дорогу с Натаном пораньше. Стоим, щёлкаем семечки. Наконец, нас подбирает наш «Магирус».

На площадке у будущей трубы — второй в сторону Ларги — близнецы под руководством Владимирского строят настил для цемента. Я с Федей ровняю грунт под наш вагончик — десятку.

Во второй половине дня строим туалет типа «скворечник». Система на «Комацу» грызет победитовым клыком мерзлоту в котловане.

Дома читаю все газеты с 20 по 27 января. Лёня в отъезде, Елена совсем расклеилась и не встаёт. В хозяйстве — запустение. Я грею ей котлетку, приношу ведро воды, мою посуду и веду душеспасительную беседу. По её просьбе захожу к соседям и прошу их громко не материться: Лене нельзя волноваться.

— Соседи справа — ничего, даже беседуют на интеллектуальные темы, — делится она наблюдениями, — а слева — сидят всё время дома, матерятся и занимаются сексом. Они что — не работают? Это — скотство. Я не понимаю, как так можно жить! Я бы с этой женщиной и сидеть бы рядом не смогла. А с этим мужчиной — не встала бы рядом…

В 13-ой комнате тишина: все заняты чтением и беседой. Ура! Можно быстро уснуть.

…Утром сходимся на автобазе и в 9 часов прибываем на ближнюю трубу.

Выйдя из машины, ребята бросились врассыпную: кто печь топить, кто насос разогревать, кто прорубь в котловане долбить. Я с трудом высосал шлангом ведро солярки из бака «Комацу» для «Андижанца», развёл вокруг него костер, но после первых попыток стало ясно, что насос не заведётся. Влад сам разобрал и собрал двигатель насоса, но и после этого завести его не удалось.

Во второй половине дня насос было завёлся, но вскоре опять заглох. Оказалось, форсунка была забита.

Приехав в посёлок, покупаю еды и навещаю Елену. Когда я разогревал ей ужин, зашёл Воронов, справился у неё о здоровье и ушёл. Елена была в полном неведении о том, кто это был.

Владимирский выпрашивает у меня бутылку «Рислинга» и быстро её выпивает. Я же прошу его переписать рекомендацию в партию, но он ерепенится, не желает писать. Только Владу удалось уговорить его взять ручку и лист бумаги…

Зайдя в клуб, наблюдал репетицию пьесы Катаева в исполнении Левона Шумана, Веры Ивановны и Коруса.