Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

В понедельник ждали машину в гараже. Мороз утром не ниже 30°.

В лагере — затяжной перекур: ждем Систему, а потом трясемся с Натаном на котлован в кабине «Комацу». В результате измерения оказалось, — копать надо ещё полтора метра. Уточняю направление оси трубы. Показываю Системе, что выемка ушла от оси на 2 м влево. Он начинает исправлять ошибку, но, как только мы уходим, у него начались «проблемы с топливом», и он тоже уезжает.

Первую половину дня занимаемся шлангами: оттаиваем, очищаем их ото льда. В половине 4-го привезли из ремонта ПЭС-30 и электрический насос из лагеря. Приготовили всё для откачки воды из котлована и в 16:40 уехали домой.

Вечером — пустые разговоры и перезапись песен.

Во вторник утром зашёл Воронов и попросил меня зайти вечером с документами.

— Может быть, рассмотрим твоё заявление на собрании 10-го числа, — сказал он.

— Зайду, если Люпак и Бойцеховская напишут рекомендацию…

На котлован иду пешком к 8:30. Здесь ребята заводят станцию, подсоединяют шланги к насосу, а мы с Натаном уходим на «экспериментальный» котлован. Опять меряем его глубину и возвращаемся в лагерь.

Пока бульдозер копает, мы занимаемся «физподготовкой»: катаем друг друга на закорках, прыгаем с прожекторной вышки на палатку, как на батут, тягаем, как штангу, водопроводную трубу.

После обеда Натан остаётся дома — ему во вторую смену. Я контролирую глубину котлована с Володей-белорусом. Системе осталось углубиться на 20 см.

…Бойцеховской в профкоме нет, но искать её мне не хочется.

После ужина Гошка проигрывает мне пять партий в теннис.

В мехколонне девушки собрались на проводы Миричей в отпуск. Яна упаковывает провизию на дорогу, навязывает нам с Анатолием по стопке спирта «на посошок». Мы его разбавили, но до конца пить не стали. У Сони портится настроение, и я гадаю, с какого момента. Несмотря на отказ, провожаю её до балка №23…

Рассказ о «буднях». Простая проработка. «Первое место».

Ночной кролик. Устав КПСС. Еврейская тема. Нелепая статья.

8 февраля, среда. Встаю в 4 часа, пишу письмо Лере и отцу. Опять заходил Воронов и попросил занести документы вечером. Я ещё раз пообещал.

Прихожу в гараж в 8:28, а вахтовки уже нет. Степанов доволен:

— Не будешь опаздывать! — и показывает мне свои часы. Я достаю свои и прошу показать часы знакомого водителя. У Влада — торопятся на 5 минут… Что ж, иду на ближний котлован с поднятой рукой, но никто не останавливается.

В вагончике жду, когда соберутся все «землекопы», и еду с ними на «экспериментальный» котлован. Уточняем разметку опалубки, измеряем глубину выемки. На дне котлована выравниваем площадку первой ступени.

После обеда продолжаем ту же работу. В процессе долбежки мерзлоты Корус рассказывает, как сдавал сессию в строительном институте в Одессе:

— Достаточно было рассказать о «героических буднях стройки»», как зачет или экзамен был сдан…

Остаток рабочего дня слежу за насосами. «Комацу» выгребает из нижней части котлована лёд вперемешку с водой. Домой едем в кузове самосвала.

Захожу в профком, а Бойцеховской опять нет на месте…

В четверг просыпаюсь простуженным и сопливым. Тем не менее, встаю в 4:30 и пишу… После столовой прошу у Степанова два дня за свой счёт. Забираю его магнитофон к себе, чиню его, занимаюсь стиркой…

В обед приходят Натан с Владом, съедают всё, что находят, и рассказывают, что лёд из котлована убрали, но вода залила его снова, что станция ночью барахлила, и так далее.

В 16-м часу иду к Соне. Ненароком я её разбудил: спала, так как у них нет работы. Застигнутая врасплох, всё причитает: «О, боже, о, боже!». Забираю магнитофон Миричей в ремонт, дома ищу причину фона, но так и не нахожу. Перезаписываю песни с одного мага на другой весь вечер с фоном. Распиваем со Степановым чай, а в 19 часов он уходит, а в 19:30 заходит Соня, и я опять пью чай, но уже с вареньем. Кое-как записываю ей песни Никитина до 22 часов.

…Подъём в 4, дневник — до 5 часов. Слёзы мешают писать и думать. Ложусь и сплю до 8 часов. Занимаюсь ремонтом «мага», читаю газеты, штопаю, глажу…

В 17 часов — я у Сони. Пьём чай, слушаем записи. Она показывает на гитаре, чему научилась. Всё время вспоминает Лерку, которая прислала ей ракетку, а она из скромности, передарила её мне. Вскоре она уходит на комсомольское собрание, а я — домой.

Делаю ножом насечки на рукоятке ракетки, чтобы не скользила. Бывший при этом Димка Сбигнев похвастал:

— В Иркутске этих вьетнамских ракеток — хоть пруд-пруди. Я себе такую взял.

— Только одну? — спросил я.

— А зачем больше-то? — искренне удивился он…

В клубе с 16 до 20:30 идёт закрытое партсобрание. После собрания многие остаются на фильм «Дорогая Луиза» — нечто волнующее, чем-то знакомое по содержанию. Луиза — образ сильной женщины — прекрасно сыграла Жанна Моро…

В нашу комнату зашла почти вся бригада и Люпак. Мужики спорят до 23-х часов: правильно ли Воронов ругал прораба или это обязательная «проработка». Степанов настаивает на том, что это — просто «мероприятие», не больше, и принимать его близко к сердцу нельзя.

— Не обращай внимания! — подбодрил он Люпака.

Я прошу ребят не кричать: за стеной дети. Но никто не слышит меня, напротив — в пику мне Владимирский поддаёт матерка… Только в полночь удаётся лечь спать.

В субботу встаю в 6, а в 8 часов иду просить у Степанова ещё один день за свой счёт. В столовой он объяснил, что я ему сегодня очень нужен на работе. Я соглашаюсь выйти и бегу домой переодеваться.

На трубе принимаем смену у Сбигнева и Октября — чёрных, как негры: станция заглохла в полночь, вдобавок, они всю ночь мучились с «Андижанцем». Таскаем шланги, трубы. Меня Федя приставил к насосу, «чтобы качал». Он качал и без моей помощи, да и временный репер от геодезической точки Федя привёл самостоятельно.

В 10 часов едем с Беклемишевым размечать новую трубу в километре от Ларги. Разбиваем её ось в двух вариантах: по проекту и по смыслу. Три четверти трубы — на мёрзлом, каменистом грунте: ни кол забить, ни дерева надежного рядом. Пришлось найти под снегом пень на верхнем конце оси, а на нижнем, на мари, — обкладывать колышек скальной породой. В 14 часов мы выехали обратно. На котловане никого нет: все на профсоюзном собрании. Только Влад занимается выгрузкой блоков…

Дома я долго умываюсь, а Гошка с Огоньком и Натаном собираются в Ленду. Не успеваю поужинать, как появляются Влад и Митяй. С заговорщицким видом оставляют большую сумку, и объявляют, что сейчас будет банкет по случаю завоевания нашим звеном первого места.

— В чём «первое место»? — поинтересовался я. — В переливании воды из в пустого в порожнее?

Предвкушая пьянку, мне никто не ответил. Через полчаса Влад притащил торт, величиной с противень и весом 6 кг. Надпись на нем гласила: «Смотри, не надорвись!». Вскоре начали собираться гости.