Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

— Как? — удивился он. — Возились с изолом вдвоём?! Ну, дела…

Федя тут же вступил в разговор:

— Лёня подходил к нам с просьбой помочь, но мы были все в чистом… Зачем мараться?

— Мы тоже были в чистом, — бросил я. — Переоделись… — и, как бы извиняясь за свою горячность, добавил: — Да, ладно уж… Я сам напросился на эту работу…

Перед ужином Влад отчитывал троицу, что пьянствовала в Ларге, в то время, как он работал с бульдозеристом на пикете 127. Досталось и хородочинцам за явку на работу в нетрезвом виде.

…Когда я разносил почту по вагончикам, кое-кто из наших пьяниц смотрел на меня, как на врага народа, полагая, что я на них жаловался Владу. Читаю газеты и заканчиваю «Регтайм» в полночь.

Во вторник в балок зашёл Влад и попросил меня взять нивелир. Едем с ним на пикет 127, измеряем глубину котлована. По моим подсчетам выходило: углублять его надо ещё на метр.

На ПК-119, несмотря на протест Лёни, готовимся к монтажу нестандартных открылков.

К обеду в лагерь приехали Лёня с киношниками из Главмагистрали и Анна, направленная в Ларгу готовить «Огонек» к 6 ноября. Обедаем все вместе, и оператор снимает нас за трапезой.

Перед окончанием перерыва меня отрывают от газет и тащат в автобус к киношникам. Сидим с Ярком и Сторчинским и наблюдаем в окно автобуса, как Лёня что-то рассказывает перед кинокамерой, жестикулируя как мим. Наконец, мы не выдерживаем и уходим в сторону котлована. Автобус следует за нами. Оператор снимает процесс монтажа открылков…

С электриком подключаем электропрогрев до конца смены. Сверхурочно Степанов поручил нам забетонировать основание открылков, но ни гравия, ни цемента для этого не было… После ужина он уезжает в Хородочи: Соня вернулась с дальнего участка.

От пустопорожних разговоров в балке ищу уединения в вагон-столовой. Но здесь Владимирский с Ковалевым моют посуду. Я рассказываю им содержание пьесы Вампилова «20 минут с ангелом». Владимирский не вник в историю и заявил, что пьесы читать не любит.

…Оказалось, бульдозеристу Жене никто не дал задания, и я объяснил ему, что на пикете 127 надо углублять котлован на метр. Мы с Федей, Улегиным и Гришей собрались ровнять стены того котлована ломами.

Приехав на котлован, измеряем его длину, болтаем у костра о бабах, машинах и прочем. К обеду приехал нервный Лёня, взял нивелир и шепотом спросил меня:

— У тебя документы есть?

— Документы на что? — переспросил я.

— Да, не на что, а по докладу Брежнева.

Я от души рассмеялся. «Документов» у меня не было.

С обеда возвращаюсь на котлован и дописываю у костра текст песни, начатой ещё в начале года. Запев выглядел обнадеживающе:

О чём мечтаем мы с тобой на трассе,

Что вечерами зимними поём,

Когда сидим на сморщенном матрасе

В вагончике залатанном своём?

А конец, — будто «за упокой»:

Пусть голыми руками и в морозы,

Пускай бесплатно и без выходных…

Ах, только б знать, что будут нам и розы,

Толпа зевак и горсточка родных…

Впрочем, если учесть, что розы на похороны не приносят, то конец можно понять, как вполне оптимистический, а начало — «за упокой»…

Вечером — шахматы. Одну партию отдал прибывшему из Москвы Славику. Он рассказал, как ради одной минуты выступления на телевидении потерял 7 дней на дорогу…

С 22 часов немного поспал, затопил печь и сел над стихами о «голубичной поляне». Начало сложилось, как всегда, довольно быстро:

Зажжет берёза красный свет тревоги,

И стаи журавлей прощанье грянут,

У насыпи, у будущей дороги,

Найду я голубичную поляну…

Насчёт «красного света березы» с Владом вышел спор. Он уверял, что красным по осени «светят» лишь рябина или осина. Я же доказывал, что лично видел после первых заморозков среди моря золотистых лиственниц красный «островок» берёз, довольно редких здесь, на «вечной» мерзлоте…

В четверг нас со Сторчинским и Славиком везут на двойную трубу ПК-312 очищать её от снега и греть битум. Заодно мы должны снять с фундамента опалубку. Новая битумоварка конструкции Степанова поражает размерами и раздражает неудобством, как «ленинский» броневик. До обеда битум не растопился как следует. Сторчинский остается кочегарить, а мы со Славиком едем в Ларгу на обед и за овощами.

По дороге в лагерь, неожиданно возникли строки:

Но зеленью былой не успокоит,

И ластится у ног ковром багряным,

И светится пунцовою щекою

Девчонка — голубичная поляна.

В 16 часов приходит Улегин с заданием: перевезти ПЭСку с ПК-119 на ПК-74. Полтора часа ждём с ним бульдозер! С трудом привязываем тросом прицеп с ПЭСкой к клыку-рыхлителю «Катерпиллера».

Остальная часть бригады, оклеив всю трубу на пикете 312 и работая в темноте почти на ощупь, приходит через полчаса после ужина.

Вечером — шахматы, штанга, до полуночи — сон и 2 часа на дневник.

В пятницу раньше всех поднялся Влад и принёс с кухни завтрак.

…На 74-м пикете втроём доделываем опалубку на выходе трубы. Я, с постоянно раздраженным Славиком, меряю глубину котлована. Когда начал ставить метки для бетона на опалубке, увидел, что уровень земли совпадает с проектным уровнем бетона, то есть из моих расчётов выходило, что котлован не докопали. Славик чуть не взбесился. Выручил Федя, прошедший ещё раз с нивелиром от репера, и у него все цифры сошлись.

К 11:30 всё было готово к подаче бетона. Едем в лагерь и на прижиме, возле обвала, ждём, когда звено Ярковича закончит кидать обломки скалы в кузов «Магируса».

По окончании обеда — собрание по итогам месяца. Лёня, наредкость шустро, хотя и монотонно объяснял, почему нам срезали 38 тысяч рублей плана. Как оказалось, — за порчу сданной заказчику насыпи, но наряды закрыли все равно по 10 рублей. Степанов заклеймил позором тех «нервных», что приставали к нему с автобусом в прошлую пятницу:

— Яркович, например, как маленький: дай автобус и — все!

— Да, буду требовать! — тут же выступил Ярок. — Надоело пятый год жить в бардаке.

— Не можешь привыкнуть — ищи другую работу, — привычно предложил Влад.

— Напугал!.. Другую работу… — огрызнулся Ярок. — И найду! Дай только время!

После собрания Простолуков меня «обрадовал»:

— Нужна только твоя фотография, тебя восстановят в комсомоле и сразу же примут в партию.

Затем, он вручил грамоты горкома ВЛКСМ Славику, Натану и Лёне.

По дороге на трубу, в вахтовке, Ярок продолжал диалог сам с собой:

— Испугал! Ищи работу! Пуп земли! Ничего сказать уже нельзя! Обнаглел!..

Из-за собрания приехали на площадку в 14 часов и с 15 начали крепить горизонтальные электроды. Однако, из этого ничего не вышло. Моряк с Гришей уезжают готовить новые электроды, чтобы ставить их, как обычно, вертикально.

…Мы со Славиком разгребаем в ячейке бетон. Дело шло довольно споро, но пришли две машины с блоками, и нам пришлось отвлечься на их разгрузку. Шофёры обоих машин изрядно пьяны. Одна машина при выезде на дорогу не вписалась в колею, забуксовала, и её пришлось поднимать краном, чтобы подсыпать гравий под задние колёса.