Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

— Таня не больно-то стремится к участию в конкурсе, — говорит она. — Ей бы петь…

Перед фильмом даю супругам Сыручевым просмотреть статью в «Газете». Фильм «Золотая лихорадка» никак не повлиял на моё тоскливое настроение. В комнате Адонина я падаю на кровать и бесславно засыпаю…

Глава 40

Неизбежность отчуждения. Роль корреспондента.

«Замучил секретами». Наезд начальства. «Не дали генератор».

18 февраля, воскресенье. С 6 часов, — дневник, письма домой и Лере. В 11 часов Татьяна — уже в клубе, и я бегу в больницу за магнитофоном. Аня сама выносит мне его и приходит в клуб позже. До 13 часов придумываем композицию в бит-ритмах. Несмотря на все старания, у меня ничего не получается.

В перерыв читаю «Литературку», а в 14:40 — продолжение занятий. «Прогоняем» вальс и самбу. Остаюсь на фильм «Признание в любви» по книге Габриловича «Четыре четверти». После кино забираю у Серёги журналы с «Четвёртой скоростью» и отношу их домой Ане. Расстались мы довольно сухо. С тоски захотел с кем-нибудь выпить. Дома был один Серёга, но он может пить только чай.

Влад приехал около 7 вечера, и мы пошли с ним по инстанциям договариваться о машине на завтра. Диспетчер Флёра напомнила: у всех машин сняты номера.

Взяв бутылку водки, идём к Миричам. Толик уехал в Ленду, и Яна кормит нас пельменями. Её хотят сократить, поэтому уже две недели на работе она ничего не делает. От нервного напряжения в обед принимает «успокоительное» пиво.

Ночевать остаюсь в половине Степановых. Поговорили с Владом о неизбежном простое на работе, о совпадениях в наших взглядах на жизнь. Он согласен с моими мыслями об инертности рабочих и с неизбежностью моего отчуждения от коллектива…

В понедельник собираемся у столовой к 8 часам. В 8:30 нас ведут в клуб на митинг солидарности с народом Вьетнама, ибо 17-го у них началась война с Китаем.

Тащимся на автобазу, откуда Валихан выезжать не хочет, из-за боязни потерять госномер. Всё же Влад уговаривает его съездить в магазин, и мы закупаем еды на 300 рублей. Олег и Егор едут в лагерь на «Магирусе» с погрузчиком в кузове.

В Ларге были около 11 часов. Зашёл в магазин за шёлком по 7,70 рублей, но его уже нет. Влад встает в столовой в хвост огромной очереди. Я пью чай в общежитии и читаю Липатова.

В 14 часов прибываем в лагерь. Переодеваемся в рабочее и чего-то ждём. Оказывается, ждём взрыва. Я снимаю на кинокамеру столб дыма и выброс земли. Досиживаем до 17 часов и переодеваемся в домашнее.

В хоккей никто не хочет играть. В сборнике «Подвиг» за 73-й год читаю очерк «Целина» Ю. Черниченко и ложусь спать.

Во вторник утром под руководством Коробова едем на ПК-52, чистим грунт меж входными и выходными открылками. Укладываем каменный «воротник» вокруг входного портала. Боевое крещение Юра прошёл без особого блеска. В 11:30 едем на обед.

Степанов привёз почту, а письмо от Малыша забыл или специально оставил дома… Во второй половине дня я должен идти с Федей на котлован, который после взрыва уже почистили, но Влад зовёт меня на «дело». Переодеваюсь в цивильное, беру удостоверение внештатного корреспондента, и мы едем к взрывникам. Однако, встречаем их на пути к нам.

Влад отправляет меня дальше, в их лагерь:

— Жди в каком-нибудь вагоне.

Жду в балке с парнем, что командовал взрывом. Я его узнал сразу, а он меня? Наконец, начальство приехало, и меня зовут:

— Корреспондент!

Я показываю письмо якобы пришедшее из бригады Степанова о задержке работ на очередном котловане, и спрашиваю, что будем делать.

Напротив меня сидел Влад, рядом с ним — начальник участка, с которым я уже как-то разговаривал в котловане. Он долго меня изучал, но успокоился. Узнал? Рядом со мной стоял начальник спецуправления, но значение этого я понял позже. Спектакль прошёл без накладок. Степанов даже подыграл, закурив сигарету. С трудом я отвертелся от помощи взрывников, пожелавших доставить меня в Ленду.

В лагере переодеваюсь в робу и иду на котлован делать измерения. Федя с Владом уезжают домой: их посылают в командировку в Североалайск для вручения приза от журнала «Огонёк». Измеряем с Серёгой длину котлована. В верхней части надо вынимать ещё 2 м грунта, поэтому остальную глубину не измеряем.

Наш погрузчик «скалу» берёт плохо. Погрузив две машины «скалы», мужики ушли греться в балок. Дул сильный ветер с морозом 15—20°, и Серёга, жалея ребят, объяснил, что всем на склоне делать нечего, — достаточно двоих человек с ломами. Смена подходила к концу, и я занялся изготовлением своего бюро и установкой лампы к нему.

Из Ленды вернулся Огнев, более высокомерный, чем обычно. Горисов отдал ему целую фонотеку и наказал не давать мне ни одной плёнки: якобы я заиграл у него одну кассету. Увидев меня за изготовлением конторки, он не преминул заметить:

— Опять строишь конторку? Замучил своими секретами!..

На это я никак не отреагировал.

Во время ужина Моряк смотался к Мостовикам и взял напрокат 16 мм фильмы «Волчья стая» и «Первый троллейбус». В хоккей не могу никого вытянуть — старики! Правда, ветер был приличный. Вспоминаю свои танцевальные партии, тягаю штангу, смотрю со всеми фильм, читаю газеты…

Среда. Подъём в 5:30. В восемь заходит Коробов и просит разбудить всех. Я кричу:

— Рота, подъём!

— Ты чего кричишь, твою мать! — услышал я вместо благодарности.

Серёга посылает меня с Владимирским уточнить разметку трубы на ПК-246. Заодно опускаю репер в котлован. Подходят остальные и давят на психику своими шуточками, но всё же закидывают в котлован доски для опалубки.

На оси первого пути отметка есть, — я запомнил её ещё при первой разметке. Серёга идёт в лагерь на поиски чертежа и наскоро делает эскиз. Подравниваем грунт на входной ступени лопатами и начинаем сколачивать опалубку. В обеденный перерыв выясняется, что первая ячейка сделана неверно, и опалубку пришлось переделывать.

Когда в 15 часов подошли к выходной ступени, Огнев заспорил с Коробовым о количестве ячеек. Они ушли смотреть чертеж, и выяснилось, что Серёга не учёл одну ячейку, которая должна быть на 50 см ниже предпоследней.

Загоняем «Комацу» в котлован. Женя ругается, но копает углубление в 50 см. Для удобства его работы снимаем опалубку с предпоследний ячейки. Вдруг в котлован спускается Серёга и залихватски сообщает:

— Это всё ерунда! Есть ещё одна ошибочка: опалубка должна быть шире на 30 см.

Все обалдели, но проглотили это сообщение молча, ибо пришло оно от «своего». Что было бы, если об этом сообщил я! Разбираем опалубку, а Серёга рассуждает:

— Во времена Сталина меня бы уже забрали. Три ошибки за день!

Отпускаем всех ребят и ждём, когда бульдозер сделает выемку для последней ячейки. В лагере были в 17:30. Зову всех играть в хоккей, но никто даже не шевельнулся. Бегаю с мячом и с клюшкой один. Вспоминаю на льду движения танцев, тягаю штангу. Полина привезла из Ларги газеты, и все читают.