Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

После ужина Моряк крутит «Первый троллейбус», и я смотрю первую половину фильма. Получил два письма: одно с благодарностью от Лерки, второе — из «Литературки» с отказом принять «набросок» моего рассказа.

В четверг встаю в 5:15, дневник — до шести. Пытаюсь писать рассказ «Не легко тому, кто мнит себя кумиром». Вышли только две строки. В 7:50 включаю свет в вагончике, иду за завтраком.

Придя на котлован, сразу начинаю ровнять грунт на последней ступени: ворочаю глыбы глины и дресвы. Не торопясь подходят помощники, и мы уже вчетвером работаем лопатами. Огонёк с Владимирским и Сторчинским сколачивают опалубку.

В 10:30 появляется Адонин. Добирался к нам два дня: Васин ЗИЛ поломался и встал без колеса у мостовиков, малый «Магирус» опрокинуться и так далее. Коробов объявляет перерыв на чай до 11 часов, — утром было около сорока градусов мороза, но к 10 часам потеплело до 25. Лёня саркастически восторгается тем, что у нас теперь два обеда.

В 11:10 зову всех в котлован. Не успел я взяться за лопату, как подошедший последним Серёга сообщил, что приехали две машины с начальством, и в 12 будет собрание.

В столовке собрались: управляющий трестом Цыганов, Ногачёв, Воронов, Второй секретарь обкома ВЛКСМ, от профсоюза Иванцов, зав. промышленного отдела обкома партии и Манаров от ВЛКСМ треста.

Товарищ из обкома партии очень вежливо предложил рассказать о бедах и нуждах бригады. Первым выступил Владимирский, сказал всё, что считал нужным, и ответил на «скользкие» вопросы: о досуге, о дисциплине и прочем. Адонин добавил жалобу на плохую работу автоколонны. Цыганов задал ему провокационный вопрос:

— Всё ли ты как мастер, человек и член партии сделал, что было в твоих силах?

— Нет, не всё, — сказал Леня, — но, видимо, от неопытности, от незнания, а так — я ведь не останавливаюсь с 7 до 22 часов, день у меня ненормированный.

Валя докладывала о комсомольской работе, о снабжении для столовой. Огонёк добавил вяло, что ритмичность работы зависит не от нас. Я сказал, что имею мысли по поводу нашего вечного «временного» пребывания в каждом СМП: первый год входим в доверие, второй — выходим. Ещё высказал мысль: добавить помощь нашим мастерам — по штату нам положено два мастера и прораб, насколько выяснил Степанов.

Цыганов ответил на наши вопросы подробно. О «сквозной» бригаде с выходом на трест пока ещё только идут разговоры, а в ближайшее время — это нереально. Дать нам рацию — тоже прожект. Единственное, что плохо, — это обилие штампов в трудовых книжках. Обещал поговорить в отделе кадров Главка, чтобы их количество уменьшить. Что касается штатов, то Степанов ошибается. На 30—60 человек полагается один мастер. «Это на гражданском строительстве — в точечной застройке, а при десятке объектов, разбросанных по трассе?», — подумал я.

Говорили о технике. Почему-то зав. промышленного отдела перевёл разговор с отечественного погрузчика на импортную технику. Цыганов подхватил:

— Пять лет, — и у вас должна быть новая техника.

«Вот уж фантастика!», — подумал я.

Зашёл бульдозерист и сообщил:

— Взрывники утащили свой бурстанок в лагерь. Опять стоять придётся…

— Сейчас съездим туда, и я им дам! — рассердился Цыганов. — А потом вернёмся и будем чебуреки есть, — намекнул он на бесплатный обед уже третий раз.

Каждый из них не преминул указать:

— Ребята, надо же соблюдать субординацию. Что будет, если газеты начнут руководить стройкой?

Упомянули при этом и мою телеграмму. Я посылал её Сунгорину, а получили — руководители. Я этот момент упустил, а надо было уточнить, зачем он дал им её.

…Поговорили, как всегда, о «текучке» в нашей бригаде, но не о том: нужны ли государству в Сибири молодые кадры. По их выходит: выбрасывай 5—10 лучших лет жизни, без роста, без перспектив, а после — катись на все четыре!.. С другой стороны, для нас план — это Закон. Отклонение от плана — это нарушение Закона, преступление. Почему же все имеют ввиду под этим преступлением лишь отставание от плана? А опережение? Это же не меньшее преступление.

Степанов может многое: организовать штурм, достать, выпросить, нанять на личные деньги бульдозер или кран, а главное — молча работать, не нервируя начальство. Однако, один в поле — не воин и, если руководству не под силу игра на лидера, то надо менять или руководство, или лидера. Выходит, чтобы не быть преступниками, нам нельзя перевыполнять план. Коллективу нужно немного «подрезать крылья», чтобы не рвался «в облака», ограничить «мощность» бригады, убрать технику-балласт, которая не работает, людей, которые не обладают должным опытом.

Я не боец, поэтому не пошёл в атаку, а лишь отбивался:

— Почему сразу послал телеграмму в печатный орган ЦК ВЛКСМ? Потому, что Сунгорин обещал приехать и разобраться в ситуации, не писать ничего сгоряча, но слово не сдержал. А теперь какой смысл ему приезжать?

Ещё немного поговорили о проектной документации, которую постоянно задерживает «Ленгипро». Иванцов пообещал девочкам утрясти вопрос поставками мяса в ОРСе.

Все разъехались. Адонин побывал у взрывников. Несмотря на угрозы Цыганова, они не собираются бурить скважины на новом котловане… Коробов даёт задание: готовиться к поездке с «Комацу» для буксировки вагончика на котлован у Ломчи.

Лёня заметил, что кран у кубической ёмкости с соляркой подтекает. Он стал его бить, колотить, отворачивать, заворачивать. Наконец Коробов подсказал мне:

— Делай пробку, забьём вместо крана.

Я сделал пробку из берёзовой чурки, обстругал её рубанком. Серёга приготовился её втыкать, а я выворачивал кран, облитый солярой. И только дома, когда мыл руки, почувствовал, что подушки пальцев обморожены, хотя на руках были «верхонки», и это при -20°!

Сидим с Лёней, обсуждая встречу на «высшем уровне». Он удивлен отношением Степанова к телеграмме и вообще к происходящему:

— Он что — будет только пожинать плоды чужих трудов?

Я его мысль не продолжил, полагая, что «труды» эти Владу могут быть даже неприятны: ему без подобной «помощи» просто спокойнее.

Поездку на Ломчу отложили на завтра, и я иду на котлован делать отметки бетона в ячейках. На первой ячейке отметки я сделал, а на второй и третьей — запутался и отложили это на потом. Ерёма заканчивает чинить рулевой механизм на своём «Магирусе», и Адонин уезжает с ним в Ленду за вагончиком, обещанным Цыгановым.

В 17:10 выхожу на речку с клюшкой. За мной тянутся оба новеньких — Боря и Юра, затем Коваль, Огонёк, Натан. Скомпоновались в команды быстро: Огонёк с Ковалевым, я с Натаном и Юрой. Силы были явно неравными. Резались полтора часа. Игра закончилась тем, что при столкновении с Ковалём я сломал свою клюшку пополам.

Владимирский на удивление всем помыл в балке пол, а печь растопил так, что мы долго гуляли на улице, прежде чем смогли войти в балок.