Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

Дома Лёня раздумывает, ехать ли на день рождения Коротич, но постепенно собирается и отправляется с Митяем. Я еду на атобусе МК-41. В пути нас обгоняют два «Магируса» и медицинский УАЗ, в котором ехали остальные ребята.

Меня высаживают в посёлке МК-16 в 20:30. Я долго блуждаю по незнакомой застройке и по гаражам в поисках попутки. У Коротич был в 21 час. В «особняке» всё уже развалилось, и никому ничего не было нужно. Быстро выпив штрафную, приступаю к так называемым танцам…

В субботу в 5 утра мне дали гитару. Обняв её, я буквально засыпал, но, как окончательно заснул на полу у буфета, не помню. Оказалось, мне наливали спирт…

После завтрака гуляю по Ленде с Зульфиёй и Карабановой. В кабинете директора кафе «Северянка» девушки смотрели цветной телевизор, а я спал в кресле. День проходит в пустых шатаниях и разговорах. Провожаю девушек к Мормоновым, где мы освежаемся «Ркацители».

В 15 часов идём с Зульфией на открытие книжного магазина. Накупаем книг и относим их к сестре Коротич.

В 18 часов прошёлся по магазинам в поисках куртки, но безрезультатно. Когда вернулся без покупки, всё было кончено: на полу валялся мешком Тимошин, его жена Надька ревела и била его, как могла, поливала водой; Лёня елейным голосом увещевал её и спасал Олега от расправы. Оказывается, после осмотра выставки фотографий Мариновского Лёня, Тимошин и Ароныч напились.

Когда вернулись домой, Ароныч обрушился за что-то на дочку. Инна от побоев убежала. Гошка читал, но, когда услышал Светкин крик, бросился на усмирение папаши. С трудом ему удалось уложить Ароныча ничком на пол и приготовиться, чтобы бить его лицом о пол. Однако, окрик Лёни: «Гошка, бля!..», — спас Ароныча…

…Утром идём с Гошкой в Новоленду навестить соратников. Найдя Горисова, обмениваемся с ним бурными потоками информации и занимаемся перезаписью песен. Заходим и к Мормоновым, причём, Гоша в дом не заходил и ждал меня на углу улицы. В доме идиллия: Ароныч вполне тихий и счастливый…

В 19 часов я был у Горисова на читательской конференции, где он «сбился» в своём выступлении, а поддатые бригадиры и работяги били себя в грудь «за правду-матку в литературе».

Пишу в балке Горисова дневник до 23-х, а затем отправляюсь к Коротич. У неё отплясывают: Инна, Люда, Соколов. Подключился и я. Провожаю всех по домам, но от разгоряченной Инны поспешил вернуться к Коротич, где и заночевал без всяких претензий.

Утром в понедельник пью кофе, читаю «по диагонали» Олдингтона и отправляюсь по магазинам: книжный, универмаг, «Сокольники», «Дорожный»… Обедаю с Инной и Коротич. С ними же съездил в «Военторг» на другой берег реки.

…В Новоленде, на нижней дороге, увидел «Магирус» с деталями домов в кузове. Вскоре подошёл водитель. Я попросил его подвести, и мы тронулись. Он ехал в Усть-Кюнжу. Я спросил его о зарплате.

— Раньше за такой рейс зимой платили 48 рублей «прямого», — сказал он, — а по весне срезали вдвое. Рейс по такой дороге занимает 2—3 дня, да под погрузкой простоишь полдня… Но всё равно, с коэффициентом выходит неплохо…

Из машины бегу в промтоварный магазин, за джинсами. Гоша, в это время вытряхнул содержимое своего портфеля на мою кровать и исчез. Я пришёл усталый, раздражённый и возмутился такой примитивной наглости. Но виновника беспорядка не дождался и убрал всё сам, помыл ему портфель, умылся и прилёг, но не спал. Лёня вознамерился отобрать у меня книгу о Наде Рушевой.

— Что она тебе, нужнее всего? — забросил он удочку.

Я мог бы ответить: «Кому больше надо, тот не водку пьёт, а ищет то, без чего жить не может», но сдержался и просто игнорировал его ехидные выпады. Потом показывал Сергею аккорды и ждал, когда Адонин просмотрит иллюстрации в книге, чтобы её спрятать. Хотел заснуть в 22 часа, однако Лёня долго приставал с вопросами про сборку бункера и прочие дела.

Во вторник утром начинаем с Серёгой сваривать детали «дельтаплана». Не предупреждая о начале сварки, Сергей запускает мне несколько «зайцев» в глаза. Остальные готовяться к переезду на новую трубу. Часть ребят устраивает новый лагерь. Лёня с кем-то из них грузит на машины бытовку, цистерны.

На обед идём с Коробовыми и грустной Ниной: райком не пускает её во Францию, стенгазету никто не хочет выпускать, наряды, закрытые Люпаком, не проходят и так далее. Полина заняла в столовой очередь для всех, но я иду домой и на почту.

Получаю бандероль от мамы с комбинезоном по своей выкройке и посылку из «Академкниги». Дома выпиваю чай с Лёней и Сергеем, и мы бежим на трубу.

Варим из уголков обвязку по периметру «дельтаплана», наживляем к ней четыре ноги — опоры, но при попытке поставить его на эти «ноги» они гнутся, и вся конструкция заваливается. Думать о более прочных опорах нам некогда…

На старой трубе помогаем чумазому и высохшему за один день Лёне грузить остатки оборудования и материалов: ТГ, насос, гвозди, навеску для цемента и многое другое.

В 17 часов едем на новую трубу разгружаться. Здесь часть бригады приняла уже два «Магируса» с цементом. При разгрузке нашей машины я предложил Лёне снять тяжёлый железный круглый ящик с гвоздями вдвоём. Но он, как всегда, мысленно послал советчика.

— Сейчас столкну его, — сказал он залихватски, — упадёт плашмя и ничего ему не будет.

Я немного отошёл. Клац! И ящик, ударившись углом, распахнул дверцу и «выплюнул» половину гвоздей. Я повернулся и пошёл в сторону котлована.

Когда выгрузку материалов закончили, я забежал домой на 5 минут. Вскрыл посылку, напялил прямо на исподнее комбинезон и побежал обратно. Успел как раз к выгрузке цемента из очередной машины. Но, пока надевал и снимал очки, заправлял рукавицы под манжеты, машина почти вся «растаяла» на глазах.

Новую «систему» разгрузки, очевидно, разработал Лёня: двое подтаскивают мешок к краю кузова, другие подбегают и хватают его. Толкотня стоит неимоверная, но явное недовольство выражали лишь я и Аничкин. Все стали очищаться и отряхиваться, а я в ожидании следующей машины не стал. Однако оказалось, что следующая партия цемента придёт только завтра…

Полина накормила нас макаронами с тушёнкой в темноте: электрики не нашли вставок для нашего рубильника. Марк-Моряк остался дежурить без света, но Лёня разрешил ему посидеть до полуночи и идти домой, а к 5 утра вернуться.

Дома я доделываю свой комбинезон, но в глазах уже «песок». Владимирский приходит обсудить с Лёней проект арбалета, а тот начал долгий и занудливо-подробный рассказ о своём детском увлечении ракетным моделированием. Я закончил сшивать «комби» и улёгся спать, но всю ночь выл, нажёгши глаза, то стягивая их полотенцем, то развязывая его.

В среду утром на работу и даже в столовую не иду. В поликлинике Тарпенко нет, молодая врач ничего не понимает, выписывает мазь для глаз. В аптеке девчонка-провизор советует мне новокаин, и я промокаю им глаза, отрываясь ото сна вплоть до 12 часов. С Вовой чаёвничаем, и я собираюсь на работу.