Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 2

На работу выходим в 17 часов. Кран не смог подъехать вплотную к фундаменту, чтобы начать монтаж, и лишь переставил бетономешалку. Поскольку блоки стояли в стороне, и никто не подтянул их ближе, пришлось переставлять их краном. Переставив 10 стеновых пятитонных блоков, Алексей собрал кран и уехал.

В отсутствие крана разбирали опалубку и готовили фундамент к монтажу.

В 23 часа из кузова грузовика, пришедшего из Ленды, выпрыгнул Аничкин, пропыленный за 3 часа пути насквозь, отметился и пошёл домой отмываться.

Дежурить остаётся Киса.

1 июня спал до 10 часов. На улице — ветер и солнце. Во второй половине дня накрапывает дождь. В магазине появилось пиво «Южное». Закупаем с Лёней и Гошкой 12 бутылок. После первой пробы Лёня разражается тирадой:

— Там, у них (очевидно, за границей) такое паршивое пиво можно было бы вылить на голову продавца, и никто бы ничего не сказал. Вот это свобода, вот это демократия!

Я был равнодушен к пиву, а Гоша, выпив немного, задумался и изрёк:

— А не организовать ли нам Пушкинский праздник…

Идея понравилась, и мы задумались о её воплощении.

На работу выходим к 17 часам и продолжаем монтаж стен. Стеновые блоки были слишком кривые, так что каждый — ставим по полчаса, а крановой, понятно, нервничает. До 19 часов поставили только пять штук.

Моряк устраивает нас «по знакомству» в баню. Мы паримся с пивом до 2 часов ночи, и он уходит на дежурство.

…Завтракал в столовой с участниками агитбригады с Украины. Они остановились у нас по пути в Ларгу и обещали заглянуть на обратном пути.

Начинаем с Гошей и Леной, библиотекаршей из клуба, планировать программу Пушкинского праздника. Гоша, как заведённый, долбит по клавишам машинки, Лена охает — поздно взялись за дело, Лёня дёргает: делать оформление или не делать. Я ношусь, как заполошный, по посёлку в поисках чтецов. Получаю письма от всех друзей и родных, но писать ответы некогда. Идём на работу к 17 часам.

Во время пересменки на дороге появилась Бойцеховская: пришла поприсутствовать на нашем профсоюзном собрании. Она, как корова, спускалась с насыпи автодороги на марь, и Полина просила нас помочь ей. Ребята лишь посмеялись: таким полезно размяться…

Я снимаю собрание на кинокамеру. Итоги работы за май не утешительны: план недовыполнен на 1000 рублей…

В нашей смене дела пошли шустрее. Правда, во время монтажа плит перекрытия я чуть не сыграл вниз с трёхметровой высоты, когда надо мной нависла бадья с раствором. Благодаря хорошей реакции удалось увернуться…

Темп работы сохранялся до вечера. К сожалению, крановщик был неумолим: работать он может только до 21 часа. Адонин пытался уговорить его задержаться, соблазнял ужином. Когда же Алексей стал складывать стрелу, Лёня не выдержал, ринулся к крану, будто хотел подраться с Чебурашкой. Но, подбежав к кабине-скворечнику, замедлился, пыл его резко угас и не имел уже той «огнеопасности». Несмотря на это, Лёха невозмутимо поужинал и в 22 часа ушёл спать.

Мы конопатим щели меж блоков, покрываем их снаружи праймером, причём трое исправно работают, а остальные наблюдают. Когда Гоша наливал кипящий битум в ведро с бензином для приготовления очередной порции праймера, из ведра выполз пар и растёкся по земле, как утренний туман. В первую очередь, это облачко двинулось к полыхающей топке битумоварки, огонь молнией пронзил его и нырнул в ведро. Гошка не растерялся и быстро потушил огонь, накинув на ведро кусок брезента.

Всю работу сделали к полуночи, и я остался дежурить. Пытался читать «Человек с аккордеоном» А. Макарова, но, несмотря на стимуляцию крепким чаем, заснул в 2 часа.

В пятницу начинаем сочинять сценарий Пушкинского праздника, расписывать роли. Договариваюсь со Стаценко о его выступлении и пытаюсь найти ему что-нибудь подходящее из песен. Забираю у Вали три пластинки с романсами, но на слова Пушкина — было всего три романса.

Вижу, что Стаценко пишет объявление о субботнике с участием нашей бригады, и интересуюсь у Жукова, что это значит.

— Степанов об этом знает, я ему говорил, — сказал он.

Я удивился, но спросить об этом у Влада не мог, ибо он был на трубе. Там в это время была на экскурсии агитбригада украинцев и осталась в восторге от нашей работы. Жуков сообщил нам, не работавшим, об этом и потребовал заготовить подарки к их вечернему выступлению. Мы решили подарить каску и несколько фотографий про стройку. Лёня взялся за фотографии, а я помог ему резать бумагу, проявлять и мыть отпечатки.

На работу идём по-разному: кто в полдень, на обед, кто позже. Полина ничего не готовила, ребята доедали вчерашнее, я обошёлся чаем с бутербродами.

Первая смена уходит домой в 13 часов. Мы монтируем блоки в ближнюю стенку, пока не начинается дождь. Два последних стеновых блока ставим уже в грозу. Вокруг сверкают молнии.

— Кончай работу, туды твою растуды! — кричит крановой.

Когда я держался за блок мокрой рукавицей, за сопкой прогремел грозовой разряд, и меня ущипнуло за руку. Никто не поверил, но вскоре тоже самое испытал Моряк. Лёня всё равно не поверил. В 15 часов Лёха смотал кран и уехал в посёлок искать машину до Ленды, а мы ушли в кубрик пережидать грозу.

Команда режется в «козла», я сплю около часа. В 17 часов дождь кончился, но гидроизоляцию по мокрому бетону делать нельзя. В подарок агитпоезду Владимирский смастерил топор с красивым топорищем, увы, он получился слишком громоздким, и Лёня сделал свой вариант. Новый сотрудник — Саша Улегин — наносит символику на подарочную каску, остальные заняты своими делами.

Вечером в посёлке обхожу всех знакомых с вопросами о подготовке Пушкинского праздника. Позже идём на выступление агитбригады. Сначала всё было хорошо: выступил ветеран, лётчик-испытатель Бабок, затем, начался концерт. Конферансье объявил полтавский ансамбль «Карусель». Ансамбль что-то играл, пел, и каждое выступление посвящал бригадам: Сизакова, Степанова и другим. Всё бы ничего, но под конец выступающих понесло: дважды выразили восторг от знакомства с нашей бригадой, а после выступления артистов вышел руководитель агитбригады из ЦК комсомола Украины.

Его елейно-медовое выступление о том, что «дружеские связи бригады Степанова с молодёжью Украины будут крепнуть», вызвали бурное негодование в зале, а маленький грузин бросил громогласно в зал:

— Не гони туфту!

Валера Улегин, брат Саши, тоже выступил, будучи поддатым:

— Дайте ему перфоратор!

Полина ткнула его кулачком в спину, и он замолк. Когда Жуков, получив в подарок «комитету» магнитофон «Лира», начал рассыпаться в благодарностях агитаторам «за встречу с прекрасным, истинным, чистым искусством», и, чуть было, не перешёл на «украинский язык», сказав: «Блахадарим вас усим сирдцым…», — Степанов уже подошёл к сцене с нашими скромными подношениями, и отступать было поздно. Он проговорил что-то невнятное про «взаимность», отдал топор, каску, фотографии и ушёл.