Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Его поддерживает крановщик Половатюк.

— Нас с февраля перевели на «сделку», а нет ни норм, ни расценок, — возмущается он. — Как так можно работать?

— Был я у Плутановой, в ОТиЗе, — оправдывается Омаров. — Она заявляет, что было указание Падикина: часы переработки всем «срезать».

Вскоре — легки на помине — появились: главный инженер, Падикин, Сорочин, Иванцов. Падикин «извивается ужом».

— Никакого распоряжения я не давал. Все часы оплатим, идите работайте, ребята, — проговорил он, будто всё уже согласовал с бухгалтерией. Для убедительности записал, у кого сколько часов «срезано» и ушёл «выяснять».

«Срезали» у десяти человек от 30 до 150 часов.

Омар хотел дать мне какое-то задание, но Вяковлев перебил его.

— Отрежь в РПБ полосы 3-х мм железа, — сказал он, — и свари их вместе, как балку, под пол кабины.

Витёк даёт мне бумажку с размерами. Иду в РПБ, нахожу лист железа и отрезаю на гильотине полоски. До обеда сварщики были заняты.

Захожу домой, чтобы собрать лампу. Дома были Гоша и Вова: не смогли утром за час собраться на работу и теперь прогуливают. Изучаю свой расчётный листок: за январь — 62 рубля, за февраль — 56 рублей. Возвращаюсь в бытовку.

Вяковлев просит Витю сварить мои железки. Он их сваривает, я сравниваю получившуюся балку с остатками старой, сгнившей. Оказалось, сначала нужно было полосы согнуть по лекалу, то есть, теперь придётся изделие разрезать и собрать по новой. Витя был «занят». Чекурин ушёл в 16 часов, и Витя исчез вслед за ним. Мне остаётся заниматься своей «чудо» -лампой…

…Вечером в клубе — общее собрание. По его окончании меня подзывает Иванцов, уточняет обстоятельства моего понижения в разряде, обращается к Плутановой, чтобы разобралась, а меня просит держать его в курсе…

Дома Люды не оказалось, оставил свой подарок у её двери и отбыл домой.

В субботу встаём с Лёшкой за два приема: сначала в 8 утра и окончательно — в 10:30. Остальные — на работе. Завтракаю, чем бог послал, в свинарнике, оставленном Гошей и Вовой. Пишу дневник, записываю на кассетник свой романс — посвящение девушкам отряда.

Пришёл Синаев и выдал маленький сюжет для детектива: руководитель его группы на службе в Москве доложил «куда надо» о «контакте» нашего судьи с американской подданной Олей, 39-го года рождения. Сейчас его «таскают»…

Гоше пришла телеграмма от матери: «Гоша, почему молчишь?». Причём, вчера он выслал ей 100 рублей, то есть, перевод ещё был в пути…

К 14 часам Гошка собирается на футбол. Идём с Лёшкой болеть за него. Адонин тоже «болел», как заводной кричал на морозе ахинею, рискуя простудиться. Гоша закатил гол в пустые ворота и не забил ещё два верных.

…Огонёк зовёт на день рождения Митяя. В 20 часов собрался основной состав нашей компании с девушками из «шкатулки». Иосиф зачем-то притащил незнакомого нам Володю из калининградского ЛОВД.

…После третьей рюмки Митя начал свою речь. Начал, как обычно, издалека, из такого далёкого, что так и не пришёл в пункт назначения.

— Центр растёт, а бедная периферия — нет, — трагически начал он. — Эвенки так и остались за бортом культуры…

Разгорается диспут о расовой дискриминации. Олег выступает её приверженцем.

— Эвенки ни на что не способны, кроме питья водки, — уверен он.

— А народные художники, музыканты тогда откуда берутся? — попытался возразить Гошка.

— Они с молодости отрываются от Родины и уже не могут туда вернуться, заражённые цивилизацией, — пояснил, скорее запутал нить разговора Иосиф.

Через несколько тостов Митя опять, но с бОльшим трудом, привлёк общее внимание и продолжил было мысль о никчёмности провинциальных городишек. Его речь благополучно прервал широкой и красочной иллюстрацией Иосиф, рассказывая о недавнем посещении Благинска.

Митяй попытался воспользоваться правом именинника ещё раз и продолжить свою мысль, но этого не допустили. Иосиф начал разыгрывать интермедию «взятие Перекопа» и совсем «уел» Олега Тимошина. Мы обыгрываем предмет: крышку от кофейника, и Йося остаётся доволен своими воспитанниками. Является Вовка, находит гитару и начинает изливать на нас свой репертуар. Много и без толку говорим, пытаемся танцевать в тесноте под магнитофон. Расходимся в 2:30.

14 марта, воскресенье. Подъём в 10 часов. Лёшка уходит на ледник. Гоша собирается на футбол, но вбегает Лёня и начинает уговаривать его выступить за трест в хоккей.

— Футбола не будет, — уверяет он. — Команда Степанова похмеляется!

Но Гоша упирается и идёт на поле. Поле оказывается пустым, и он возвращается. Собирается идти на хоккей в моих валенках, но я вовремя их забираю.

Сидя дома, разобрал, почистил свой «Зенит». С Лёшкой и Синаевым рассуждаем: идти в магазин или нет. В 16 часов скидываемся по пять рублей. Пока рассуждали, шампанское в магазине закончилось, а что-то другое надо искать в городе… Гоша приехал с хоккея, но настоящей игры не было, скорее — «фигурное катание». Тем не менее, он остался доволен и записался в сборную треста.

…Надумал писать письмо Лере. Собирался долго, долго писал одну страницу ни о чём. После 20 часов зашёл в дом «Хи-хи», как прозвали вагончик Влада и его команды. Лёня в драной тельняшке буйствует над коктейлями. В углу Лена Рыжова обняла сидящего Влада коленями, и в ответ на её жаркую нетрезвую речь ему остаётся лишь согласно кивать головой.

Посылаем Фрола с Владимирским за коньяком. К 9 вечера иду к Люде в «особняк», но у неё никого нет, и я возвращаюсь ни с чем. Лёня собирается печатать фотографии, и для начала мы выпиваем по порции его коктейля: шампанское с водкой. После такого «начала» печатать я был не в силах и ушёл спать.

В понедельник утром Вяковлев направляет меня на ремонт кабины. Целый день привариваем с Витей листы к поперечному швеллеру под полом, хватаю «зайцев», колочу, загибаю кромку листа. До обеда сделали одну половину пола, после — другую, меньшую.

Дома пишу письмо Лерке. В 22 часа захожу в вагон «Хи-хи». Здесь ничего не происходит, если не считать, что Лёня делает крепкий коктейль с сырыми яйцами. Однако, пить его было весьма трудно, поэтому ожидаемых восторгов автор не услышал…

Райлин уходит в ночную смену, чтобы разогреть битум к 8 утра. Я дописываю письмо и ложусь довольно рано.

…На работе главный направляет меня на помощь Сергею Поломатюку. Требуется провернуть крестовину и помыть старую коробку передач. Я сразу занимаюсь костром, который Сергей просит разжечь у машины и который потом мешает ему своим дымом весь день. Захожу домой за щёткой и к обеду без единого перекура отмываю КПП и проворачиваю крестовину.

После обеда занимаюсь паяльными лампами и продувом топливной системы «Кировца». С трудом, с десятой попытки, с помощью коллег удаётся завести этот трактор. Однако, оказалось, что у него не работает тормозной насос, значит, придётся его разбирать. Главный приказывает мне заняться своей кабиной. Я напоминаю ему о замене крестовин. Наседаю на Витю, чтобы завтра сварил мне балку под пол кабины…