Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

— Тогда снимите лучше ротор с этого УАЗа, — предложил главный.

— Как, с нового?

— Ну, да! — подтвердил он.

Только я всё это осознал и полез в мотор, как подошёл Юра Власов с автобазы и стал подначивать Ивана:

— Как! Такую машину берёт СМП? Не иначе — разбогатели…

Главный, стоящий рядом, сначала отбрёхивался, а потом нежно послал его:

— Юра, идите Вы на хрен!

Жду, когда Юра с приятелем уйдут. Наконец, они устали смотреть на нас, и я лезу под капот УАЗа. Тяну ротор с оси изо всех сил, но он не поддаётся. Беру у Ивана плоскогубцы и с «мясом» отрываю ротор. Садимся в его РАФ и мчимся в ОГМ. Ставлю ротор в распределитель своей машины, смотрю порядок зажигания в РАФе, ставлю в таком же порядке провода на свечи в своей машине. Начинаю заводить движок. Сначала кручу мотор «заводилкой», потом стартёром, но ничего не выходит.

Молотобоец Серёжа предлагает помощь. Я подумал, что ничего у него не выйдет. Всё же, дал ему вынуть и немного повернуть вал ротора. Это помогло!

В 17:30 я уже ехал в сторону КСО за кузовом. На полдороги, на ухабе, двери кабины распахнулись, и её содержимое высыпалось на дорогу. Когда я всё собрал и пытался закрыть правую дверь, подошёл Петруша.

— Гена, неужели свершилось, и ты приехал сюда своим ходом? — с лёгкой иронией произнёс он давно заготовленную фразу.

…В клубе студийцев было довольно мало. Ждём, когда закончится показ «Отважного сердца». Репетируем без разминки. Первый прогон «Венсеремос» сопровождался остановками и руганью, зато — под новую фонограмму. Второй прогон проходит почти без остановок весьма удачно. В 1:30 Иосиф отпускает всех, кроме участников «Валентин». Дома дописываю письмо Лерке. Отбой в три часа.

…В субботу скрываюсь в «Хи-хи», так как у нас в балке Лёшка третий день празднует свой день рождения.

— Гена, вот никак не пойму, что ты за человек? — вполне серьезно спрашивает меня Владимирский. В чём твоя сущность, кредо. Как ты относишься к близким людям?

— Моя сущность в том, чтобы делать близким приятное, сюрпризы, — так же серьезно начал я объяснять. — Правда, не всегда то, что мне кажется хорошим, хорошо и близким…

— Ну, раз ты любишь делать всё для людей, — сказал он с расстановкой, — сходи мне в магазин за бутылочкой.

Я раскрыл рот и некоторое время не мог сказать ни слова. Лёня, бывший при этом, откровенно радовался.

Иду в магазин, приношу бутылку и укладываюсь на кровать Степанова с дневником. Вскоре приходит Виктор, и через несколько минут у него с Владимирским разгорается или продолжается спор о «бардаке на Стройке и виновности в этом Министерства».

— Ты принимаешь всё слишком близко к сердцу, — пытался урезонить Виктора парторг. — Мы ведь бойцы и должны выполнять приказы спокойно…

Увы, через секунду Виктор вылетел за двери с шипением, распалённый, как на пожаре.

…В назначенное время в клубе почти никого не было. Наши «актёры» еле-еле собирались в автобус. Сегодня едем с «гастролями» в РДК, что стоит в старой Ленде, у Северного тракта. Приезжаем в 17-м часу. Ждём, когда дадут свет: у Шактаума готовится взрыв на прижиме. В 18-м часу все нервно забегали.

В 18:30 начинаем «Венсеремос»… Были аплодисменты, и мы выходили на поклон. Показываем ещё фрагмент «Стаи». Адонин всё снимает на «Практику». Кто не занят, смотрят из зала сцены из «Валентин» и «Горячего сердца». В 9 вечера возвращаемся в Новоленду. В клубе долго собираем на стол. Становится скучно, и я ухожу спать.

В воскресенье, отоспавшись, зашёл в «музыкальную шкатулку» с мороженым и печеньем. Иосиф отбывал повинность в жюри на смотре самодеятельных театров в «Пионере». Пьём чай с Томкой Тапрыкиной, а к 19-ти Виктор пригласил нас к себе на День геолога.

…Оставляю гостью в 34-м вагоне, а Виктор, как оказалось, ждал нас в — 32-м. Матерится, ругает меня за опоздание и тащит к гостям в 32-й. Здесь пьют полусладкое «Perla» без закуски. Виктор танцует с Леной, приехавшей к Лёне из Храбровска, и «достаёт» её своими «научными» разговорами.

…Подойдя к «особняку» Коротич, увидел в окне «малый свет» и зашёл к ней. Люда недавно прибыла из кафе «Белочка» под «конвоем» двух офицеров. Они затеяли её «осаду» и не собирались уходить. Всё же я их «пересидел», и они ушли около трех утра…

…На работе пытаюсь добыть клеёнку. Кладовщицы нигде нет, и я ухожу домой. Только во второй половине дня, когда помог Наде отвезти бельё в стирку, получил клеёнку.

На следующий день занимаюсь прокачкой тормозов.

В среду протягиваю болты крепления кузова к раме.

После работы — комсомольское собрание отряда. Серёга Горчаков делает перекличку по участкам, но за отсутствием кворума оставляет лишь комсоргов, а остальных отпускает.

В 150-м балке сшиваю на машинке клеёнку по образцу. Катюха-певунья с подругой приходят с фильма «Гулящая» недовольные. Что-то им не понравилось в игре Л. Гурченко…

В четверг с 5 утра пишу письмо домой. В конверт закладываю свои фото с конкурса песни, но оставляю его открытым до выхода «Авангарда».

На работе берусь крепить клеёнку на потолок кабины. Сначала перепутал местами штанги, на которые надеваются карманы клеёнки. С трудом приворачиваю её саморезами по периметру. Передний край клеёнки оказался не по центру потолка, и всё пришлось переделать.

Леднева попросил заготовить брызговики на задние колёса. Для этого он взял куски колёсной камеры. Резина камеры тонкая и выпуклая, ничего путного из неё сделать невозможно.

Во второй половине дня пробую ездить по территории. Машина буксует в каждом ухабе, и Вяковлев требует загрузить 30 листов тонкого железа в кузов для лучшего сцепления колес с дорогой…

Дома долго собираюсь на «вчерашнее» собрание. Опаздываем с Гошкой на 20 минут. Когда зашли в зал, шло обсуждение регламента. Иванцов взял 40 минут. В прениях выступали: Степанов («Да, срывают подряд, но, если все материалы предоставят, мы его выполним»), девочки со звеносборки, бригадир Кирильев, наш Виктор («40 тонн цемента валяются в тайге»), Шепетов, как всегда, блефует, Логинов — и многие другие. Все говорят о головотяпстве, халатности и адресуются к Падикину, Сорочину, замначальника треста Велову.

Велов вышел отвечать на вопросы.

— Вступил в комсомол в 42-м — трудном — году, — начал он издалека. — В 48-м строил железную дорогу в Монголии. Было трудно, не было механизмов — одни лопаты…

Больше ему говорить не дали.

— Сейчас другие условия! 30 лет прошло! Мы на Стройке века! Давай план работ! — неслось из зала.

Велов выглядел бледным.

Виктор опять говорил о цементе:

— Что будет с сорока тоннами цемента в тайге? Скоро подъезд к ним растает!

Сорочин отбрёхивался, как мог. Взывал к сознательности.

Заканчивается всё, как обычно: Серёгин зачитывает готовый проект решения. При голосовании в зале поднялось десяток-другой рук. Лишь пара — была против.