Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Валентин известил, что из «центра» пришло распоряжение: неблагонадежного Горисова удалить с «передовой». Вероятнее всего это — «утка». Тем не менее, «книгоманы» пришли к мнению: достаточно будет Толику покаяться и попросить прощения. Не за что-нибудь конкретно, а так, — за всё в прошлом и будущем. Лишь бы начальство увидело не самоуверенную физиономию мужающего нахала, но скорбное лицо заблудшего агнца.

Получив из «Академкниги» «Письма, статьи, прозу» Твардовского, решил вечером подарить книгу Митяю — оратору и любителю полемики.

…На новой площадке бульдозер убирает снег, сдирая при этом тощую растительность. С одной стороны — прогресс, с другой — варварство. Летом мерзлый грунт без покрова превратится в кашу… Но нам думать не положено, долбим новые ямки, вытаскиваем столбы из старых — на предыдущей площадке.

Во время перекура у костра получаем втык от бригадира.

— Почему до сих пор не вытащили последний столб?! — грозно спросил он.

— Так вмёрз он напрочь, — объяснили ему. — Сил не хватает…

— Что значит — не хватает, — сказал Выгорнов. — А голова на что?

Он привлёк бульдозер, мы привязали столб к отвалу тросом и через три минуты столб был «готов». Пока складывали брёвна в штабель, опоздали на свой автобус до столовой. Всё же повезло с чьей-то попутной вахтовкой.

Из «тошниловки» возвращаемся произвольными путями.

Книжный — закрыт. Идём опять мимо строящейся «Орбиты». С горы желающие спускаются слаломом-гигантом.

Часть бригады «выколачивает» прицеп для перевозки брёвен на новую площадку, другая — ставит столбики для забора. Здесь открылось: столбики должны быть на расстоянии 9 метров друг от друга (под колючую проволоку), а мы сделали — через 3. То есть, десятки ям, что мы уже отожгли и выдолбили, вовсе не нужны. С одной стороны — спасибо руководству, с другой…

Однако, самая приятная неожиданность для всех — это полное совпадение новой разметки под каркас профилактория — со старой. То есть, в результате мы вернулись к заброшенным ямам. Ур-р-а-а! Все сразу забыли о напрасно потраченных усилиях души и тела на предыдущем котловане.

Вечером Митяй предложил навестить больную Коротич, а заодно познакомиться поближе. На предложение провести ей «физиотерапию» в кафе «Белка» она не отказалась, и мы просидели за легким ужином и приятной беседой до закрытия заведения.

Ближе к полуночи зашел Горисов и упросил меня завтра быть в книжном в 10 часов, дабы выкупить отложенные им книги. Приехать с просеки для этого он не сможет.

…С 6-ти утра пишу письма. В 7:30 уже еду на работу. К 10-ти часам отпрашиваюсь и бегу через сопку, высунув язык, в книжный, где выкупаю для Горисова: Крамского, Менье, Ж. Филиппо, альбом «Голландский рисунок», сборник стихов Татьяничевой.

В 10:50 я опять, как ни в чем не бывало, жгу костры, долблю мерзлоту. За то, что отсутствовал около часа в полдень, остаюсь костровым, то есть — без обеда. «Duro lex sed lex» — говорили древние римляне, а по-нашему: закон тайга — медведь хозяин.

Вечером, за чаем, обсуждаем с Митяем план редколлегии. Ещё позже пишу письма до 3:30 ночи.

В четверг вскакиваем с Арнольдовым в 7:15 и в темпе собираемся к автобусу, отходящему на зону в 7:35. Уже прибыв на место, я вспомнил, что бригада договорилась выехать в 8:30… Что ж, начинаем долбить все ямки вдвоём.

В 10 часов бригадир направляет меня с Глазовым за тёсом в леспромхоз. Водитель, с которым мы должны везти доски, дороги не знал, а уж мы — тем более. Маленько поплутали… Потом исправно грузили доски в полуприцеп около часа.

После обеда нам на помощь прибыли Арик и Арнольдов. В процессе погрузки, за разговорами, Арнольдов неожиданно для себя уяснил, что Ася — девушка не свободная. Не умея удержать восторга от достижений земляка, Арнольдов без задней мысли стал рассуждать о достоинствах Аси. Её избраннику претило слушать пошлые дифирамбы Арнольдова и он, ревниво замкнувшись, работал молча.

Вечер проходил по плану: масса мелких встреч и визитов, как вдруг по дороге в баню, встретил Веню Мирова, с которым четыре года назад работал во время летнего отпуска в геофизической экспедиции на Полярном Урале. Слово за слово — выяснили, что он здесь, опять же, в командировке, и его партия — в десяти минутах ходьбы от моего лагеря.

Эта, казалось бы, незначительная встреча соратников по каротажу 14 14 Каротаж — геофизическое исследование скважин. и исследованию солифлюкции 15 15 Солифлюкция — медленное передвижение протаивающих почв на склонах. грозила перейти в большое мероприятие. Однако, избегая соблазна, собрав волю в кулак, мы решили отложить его до грядущего весеннего праздника.

После бани — чаи с друзьями и сон, прерванный озабоченным Митяем. Мне и некоторым другим «подследственным» надлежит явиться в комитет с объяснительными записками и списками книг, выкупленных нами на почте.

В пятницу за ужином в «Тайге» встретил Митю, прибывшего с просеки совсем истощенным и обессиленным. «Дембельнутые» языки уже приклеили ему прозвище — «Железные Трусы». «Почему „Железные“?» — спрашивали непосвященные. «Чтобы ветром не сдуло», — отвечали остряки, привычно закатывая глаза в ожидании гогота.

Несмотря на упадок сил, Митяй зовёт меня навестить больную Коротич. На это силы у него находятся. Для затравки разговора он решил подарить ей книгу о журналистах. Выпив у Людмилы чаю, мы разошлись. Я решил наведать знакомых изыскателей.

В общежитии, где они обосновались, Вера, жена Вени, собралась угощать меня домашней стряпней. Я в ожидании рассказывал о жизни нашего отряда. Слово за слово, Вера поняла, что я человек свободный, и по своей женской логике решила меня «пристроить». «Место», которое мне предназначалось, называлось Надюша. Располагаясь в том же щитовом доме как сотрудник непонятного мне назначения «оно» было тут же вызвано для взаимного ознакомления за столом.

Надя представляла собой хрупкое создание лет 22-х с бархатными ресницами и осиной талией. Устоять против Стройняшки возможности не было никакой. Пришлось напрячь свои мозги, но с первого раза предмет моих устремлений этих усилий никак не оценил. Тем не менее, Вера в успехе «кампании» не сомневалась и намекнула на необходимость продолжить «осаду». На том и расстались.

8 марта, казалось бы, праздничный день сначала ничем не отличался от буден. Лишь к вечеру атрибуты и участники банкета по поводу «Международного женского дня» проявились в нашем балке с подобающей мощью и фантазией. То есть, стол был уставлен бутылками настолько, что закуске не нашлось на нём подобающего места, и она существовала лишь номинально в виде нескольких банок консервов и ломтей хлеба. Публика же для отмечания Праздника подобралась под стать ему. Вагончик до отказа заполнили приглашенные Тимохой богатыри из оперотряда: Снегирев, Пахомов, Ухватов и другие защитники слабого пола. К счастью, представительниц последнего, нуждающихся в защите, совсем не наблюдалось.