Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Здешние зимние виды не так волнуют, как осенние. И всё же, дикая красота «белого безмолвия» с девственной пеленой снегов на сопках и мощью льда под ногами останавливает вас помимо вашей воли и отпечатывается в душе навсегда.

Заметив, что мои товарищи вдалеке свернули направо, я тоже стал подниматься на обрывистый, заросший кустарником берег. Вдруг среди мелких лиственниц на снегу и на ветках замелькали крылья крупных птиц. Я осторожно подошёл поближе. Конечно, — это была стайка куропаток, чудом уцелевшая вблизи нашей промзоны, где каждый второй — охотник или считает себя таковым.

Вскоре я догнал своих. Мы пересекли автодорогу, идущую на запад рядом с насыпью будущей Магистрали, и очутились на большущей вырубке с десятком-другим балков, несколькими строениями в виде сараев, туалетов и навеса пилорамы с рядами новенькой автотехники на дальнем плане. В выходной день безлюдная зона выглядела уныло: ни черного дыма от костров, ни рокота дизельных электростанций и автокранов, ни ритмичных «вжиков» пилорамы и стрекота бензопил.

Показав Виктору предстоящее место работы, едем на попутке в лагерь, домой.

К 13-ти часам иду в «Пионер» на генеральную репетицию — последнюю перед премьерой. В этот раз все прониклись «важностью момента» и были готовы показать себя с лучшей стороны. Тем не менее, Мищенко останавливал нас несколько раз и давал ЦУ то одним, то другим исполнителям, поэтому пришлось повторять игру до 17 часов.

Я, как обещал, несу два билета «на себя» землякам в «Фундамент», и, вернувшись домой, отключаюсь на 40 минут. Начало спектакля в 8 вечера, но я пришёл заранее, чтобы усадить своих друзей.

В течение спектакля причастные к нему трясутся за кулисами, как школьники на выпускных. Эпизодические аплодисменты болельщиков, конечно, подбадривают, но ненадолго. Несмотря на все волнения и сомнения, представление прошло на «ура».

Разумеется, долгожданная премьера спектакля «Как это начиналось…», прошедшая с успехом, требовала соответствующего праздника души. Он грянул с фатальной неизбежностью, стартовав в служебном помещении ДК при участии всех соучастников действа, а завершился в узком кругу единомышленников на территории мостоотряда, в «сборно-щелевом» обиталище «Серебряных». Чего тут только не было! «Розы и слезы», занозы — угрозы, и тосты и — просто, и песни — хоть тресни, и танцы, и ревность, и супернетрезвость…

Наш стойкий, закалённый посланец Заозерья, автор рецепта «мясо по-чукотски», видимо от тепла, окружающего его со всех сторон, растаял к 2-м часам ночи. Я, будучи ответственным за выживание Учителя в быту, потащил его на себе домой.

Вскоре, не дойдя километра до цели, Виктор, глотнувший кислорода, подал признаки жизни и нашёл в себе силы вернуться в статус человека. Промычав, что-то вроде благодарности, он категорически отказался от кортежа и, сославшись на крепкое здоровье, приказал мне вернуться в компанию, в мостоотряд.

Там я обнаружил Стройняшку в мизансцене, предполагающей третьего — лишним, и вздохнул с облегчением: тащить домой в «Фундамент» ещё и подопечную Вениамина — я был не в силах.

Так, погудев до 4-х утра, народ исподволь растворился в ночной мгле.

Исповедь основателя СВЭС. «Железный» аргумент. Мечта чудища. Не копай другим яму! СВЭС — в массы! Он волком бы выгрыз бюрократов. Гастроли в темноте.

Первым, кто в понедельник в 10 часов нарушил процесс восстановления наших сил, оказался выносливый Боткин. Обосновавшись в столовом отсеке вагончика, он нагло призывал меня и Виктора выпить с ним… чайку! Пришлось уступить напористому соратнику и пригубить кружку с круто заваренным «Слоном» 17 17 «Слон» — индийский чай с изображением слона на упаковке. .

В 11 часов мы с Боткиным решили возвратиться к трудовым будням и поехали на зону. Работали из рук вон, и заозерец дядя Коля в сердцах обзывал нас детьми.

Приехав после смены домой, едва добравшись до кровати, я рухнул на нее до 7 вечера. Затем, начались хождения, брожения: к «Серебряным» за оставленным Горисовым портфелем, к Огоньку, предложившему тут же выпить… Виктор увязался сопровождать нас и извинялся «за вчерашнее» перед всеми, кого мы встречали.

Дома Виктор продолжил сеанс самовыражения. Чувствовалось, — все, что накопилось в его душе, готово было взорваться, ибо наш «космос восприятия» выглядел для человека со стороны, как абсолютный вакуум. Да, я и мои сожители слушали его внимательно, во-первых, из вежливости, но и из интереса-таки тоже.

Несмотря на заикание, речь Виктора была беглой и выразительной. Чувствовалось, что рассказ о себе и своей семье он заготовил заранее.

Свое детство автор изображал черными красками. Постоянные простуды, сопровождаемые жутким фурункулёзом, не менее частые пьяные дебоши отца — сотрудника КГБ, заканчивающиеся избиением тех членов семьи, — ещё две дочери и сын, — кто подвернулся под руку, и как результат — заикание, замкнутость, забитость. Словом, — полный конец начинающейся жизни.

Однако юноша нашёл в себе силы сказать этому кошмару «нет!». Он начал изучать системы закаливания. Поступил в геологический техникум и, находясь на летней практике, испытывал некоторые методики аутотренинга на себе.

Поворотным моментом в его биографии стала трагическая гибель троих его коллег в отрогах Чегдомына. Партия изыскателей, в которой он работал, закончила летний полевой сезон и готовилась к перелёту на базу. Осень на Чукотке иногда приходит внезапно, начинаясь штормовыми ветрами, дождями и даже снегом. Так случилось и в тот раз. День, два, три стояла нелётная погода.

Продукты в лагере кончились, силы и настроение изыскателей падали день ото дня. Тогда-то и возникла у двоих молодых людей идея добраться до базы пешком, преодолев горный хребет и несколько десятков километров. За ними же увязалась одна женщина, посчитавшая себя не слабее мужчин. Отговаривать людей, одержимых благородной идеей, не было смысла. Так, собрав остатки провизии, трое отчаянных вышли из лагеря навстречу урагану.

…Их нашли на третий день поисков, когда снежная буря затихла. Они пытались влезть в свои кукули (меховые спальники), но у кого-то сил хватило лишь на то, чтобы втиснуть в них ноги, кто-то залез по пояс… Низовой ветер из-за гребня, на который они поднялись из последних сил, застиг их врасплох, и эта растерянность стоила им жизни. Виктор навсегда запомнил эту картину и обиду за товарищей, которую усиливали следы невозмутимых оленей, прошедших рядом.

Почему? Как эти безмозглые животные легко переносят и голод, и любую непогоду, а человек, казалось бы — разумный, ничего не может сделать перед лицом стихии. Его эта загадка настолько потрясла, что следующие несколько лет он занимался поиском единомышленников и разработкой специальных тренировок для выживания в экстремальных условиях. Чего он только с собой ни делал!