Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

1 мая в 8:30 нас будит Выгорнов.

— Собирайтесь на демонстрацию! — заглянув к нам в вагончик, крикнул он.

Хочешь не хочешь, а солидарность трудящихся — страшная сила. Лишь Арнольдов как член оперотряда идёт дежурить, то есть пить со своими соратниками.

Театральный коллектив пьёт лишь после демонстрации, в полдень, в ДК. Затем, идём мы с Митяем на речушку Шактаум — приток Ленды. По пути к нашему месту встречаемся с основной компанией у мостика: Виктор купается в проталине, Арнольдов делает вид, что обливается водой из ручья, остальные, поеживаясь, наблюдают. Больше желающих начать эксперимент над собой не нашлось, и мы нехотя расходимся по домам.

Ближе к вечеру театральная компания отправляется в посёлок мостостроителей к «Серебряным» на шашлыки. За неимением приемлемого ландшафта Виктор и Бип — из «Серебряных» — организовали мангал у волейбольной площадки, среди щитовых общежитий. В ожидании вожделенной обугленной баранины народ потихоньку выпивает и закусывает банальной жареной говядиной.

Наконец, после вялых, вымученных тостов «за солидарность трудящихся, за Праздник труда» некоторые ненасытные мужчины захотели большего. Например, Виктор настоял, чтобы я сопроводил его в экспедицию «Фундамента». Нисколько не мучаясь ревностью, я все же сопротивлялся и внушал ему мысль, что в гости лучше ходить трезвым. Однако, в своем убеждении, что в праздник все гуляют и всё можно, он был непоколебим. Так мы с ним оставили компанию и, прихватив по традиции бутылку, прибыли в общежитие «Фундамента».

Земляки отмечают праздник намного скромнее, а некоторые из них, не признают его вовсе. В частности, главный предмет Викторовых устремлений — Стройняшка — явно была с Виктором в противофазе. Однако остановить наставника, превратившегося в таран, мне никак не удавалось. Пришлось «плеснуть на него кипятком», ибо холодная вода ему милей всего на свете.

— Дружок, — сказал я ему на ухо. — Пока ты здесь ломишься в закрытые ворота, Катерина, небось, пришла на шашлыки и скучает…

Напоминание о непокорённой, неприступной «вершине» произвело неожиданно грустный эффект. Виктор обиделся настолько, что, едва промямлив: «И-и-извините, м-м-мне надо…», — ринулся из дома по направлению к лагерю. Я чувствовал себя виноватым в разрушении вожделенной идиллии, но догонять Виктора не стал, и оставался в гостях до ночи.

На следующий день начинаем гулять спозаранку. Я же как приговоренный к экзекуции от возлияний воздерживаюсь для чистоты эксперимента. Выхожу один в сторону Шактаума, где должно состояться моё «крещение». Попутно навещаю сотрудников «Фундамента», чтобы пригласить наблюдателей-экспертов и спеца по «закланию агнца», то есть по приготовлению шашлыка, как и положено при крещении.

После полудня появляются свидетели со стороны «Ударника»: Катерина, Арнольдов с Леной, ведомые организатором и вдохновителем — Виктором. На берегу ручья находим место посуше, устраиваем бивак, лежанки, мангал. Между делом, «креститель» даёт мне команду раздеваться и показывает лично, как это делается. Я послушно копирую его движения и остаюсь в плавках и сапогах.

День выдался достаточно тёплый, — многие сняли куртки и пальто, оставаясь в свитерах. Однако снег и лёд, по которым я шел к промоине босиком, обжигали отнюдь не жаром. Тем не менее, отдавшись на волю наставника, я расслаблялся, дышал как можно ровнее и старался думать, что ноги мои совершенно ничего не чувствуют. Относительно спокойно я зашёл в воду до колен, но больше, казалось, не смогу сделать ничего. Мышцы ног сжало бегущей ледяной лавой так, что легкие заклинило: ни вдохнуть — ни выдохнуть.

— Ну-ну, — прикрикнул ведущий, погружаясь в воду чуть поодаль. — Дыши изо всех сил, сейчас привыкнешь.

Я сделал несколько судорожных вдохов, но расслабление не приходило.

— Молодец! — продолжал Виктор своё внушение. — Теперь медленно ложись в воду по горло, руками упрись в дно и дыши: поглубже выдох и резкий вдох. Главное, помни: тебе ничего не будет. У организма колоссальный запас защитных сил…

Он встал рядом и, пока я погружался, давал указания и подбадривал.

Наконец, мне удалось лечь в воду по горло. Сердце колотилось, как при оргазме, меха лёгких едва раздувались, кожа горела, как у Гулливера, утыканного копьями лилипутов. Но голос «крестителя» я слышал отчетливо.

— Молодец, дружок! — радовался он. — Теперь тебе надо продержаться 30 секунд.

Для разговоров у меня не было никаких сил, и я положился на его систему счета времени.

Разумеется, сие редкое действо я не преминул запечатлеть на фотопленку с помощью болельщика — Арнольдова. Все снимки до и после омовения получились хорошо, но кадра, где я лежу в живительной струе, мне обнаружить на пленке не удалось. Видно, именно в этот момент фотограф поднимал тост за мое здоровье.

После купания я — «рожденный вновь» — чувствовал себя суперменом. Очевидно, именно это ощущение превосходства над непосвященными и двигало энтузиазм Виктора. Теперь я, как и он, готов был хватать всех за руки и тащить в прорубь. Однако понимание того, что внушаемых людей — единицы, а настоящей нужды в системных тренировках изначально ни у кого нет, глушило всякий энтузиазм.

Теперь я мог спокойно расхаживать босиком по снегу, не торопясь с одеванием, так, казалось, было тепло на воздухе. Всё же наставник приказал растереться полотенцем, и одеваться сразу. Остальная программа с шашлыками, красным вином и привычным песенным репертуаром — не оставила столь острых впечатлений.

По дороге в общежитие мужская половина компании почувствовала острую алкогольную недостаточность. Наиболее подвижная часть, в коей оказался я, была отряжена на поиски вожделенных напитков и закуски, остальные — на подготовку места действия.

Когда все собрались у изыскателей в комнате Стройняшки, то поняли, что пить придется «под холодную», ибо света в общежитии не было. Это обстоятельство всегда усугубляло ситуацию. Когда же Катерина при свечах спела, посвященную ей известным бардом песню «Зачем ты так бросаешь, как пятак?», наш гуру, пребывавший после моего удачного «крещения» в эйфории, достиг, наконец, состояния экстаза. Ему было все равно «кто», лишь бы была…

Катерина почувствовала назревающий сход эмоциональной «лавины» и быстро распрощалась, оставив Стройняшку в одиночестве. Она-то и приняла на себя весь натиск накопленных месяцами эмоций и прочих функций организма Наставника.

Осознавая неравенство сторон, сильная половина компании буквально вырвала «жертву» из рук «маньяка» и стала клеймить и увещевать его всеми доступными средствами. Наш экзальтированный гуру, не ожидавший нападения из лагеря союзников, обиделся опять, как первоклассник, и ринулся на выход.