Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

После такого грустного трудового дня я удалился от всяческих сует в сон. Однако в 9 вечера поднялся, ибо планировал заняться фотопечатью у Гарика. В «лаборатории» — комнатке общежития с закупоренным окном — я обнаружил хозяина в сильном… отрыве. То есть, при всём старании мне его было не догнать. Тем не менее, Гарик продержался до полуночи, и мы отпечатали все снимки с его пленки. Я же свои — печатал в одиночестве до 3-х ночи.

Когда я подходил к лагерю, — светало. Небо голубело равномерно по всему своду, как это бывает в горах, на юге. Так в ожидании «южных» снов я и заснул на оставшиеся до подъёма три часа.

В понедельник утром Виктор тащит всех на разминку.

— Я из вас людей сделаю! — объявил он громогласно, меня же после ночных бдений пожалел.

На работу все едем вместе и решаем, что переделывать крышу сарая не пойдём.

— Кто напортачил, тот пусть и переделывает… — ворчали ребята, хотя знали, что Выгорнов не станет ничего переделывать, а так или иначе, заставит это сделать кого-нибудь из нас.

Поступая самовольно, делаем обрешётку на крыше бедного профилактория. В процессе работы возникли споры о разделении труда и вкладе каждого в «трудовую копилку». Подобные торги возникают периодически в каждом коллективе, где есть особи, претендующие на роль вожака. Совсем, как у животных. Конечно, в людских «стаях» бывают «правильные вожаки», которые, преодолевая близорукость формальных лидеров, стараются распределить равномернее результаты общих усилий. Ибо вклад массы в успех лидеров не всегда очевиден. Однако, без этой массы её роль исполняли бы сами лидеры.

Всё началось с невинного обсуждения успехов в исполнении отдельных операций. Виктор предложил свою кандидатуру на роль лучшего обрубателя досок по размеру. Никто не возражал — это было очевидно. Я и Арик ловко прибивали доски на место. Это тоже было принято, хотя и с некоторыми сомнениями в равноценности операций. Ведь закройщик всегда стоял выше швеи.

Затем, поговорили о тех, кто грузит, подаёт материалы, детали, выполняет многие незаметные операции. Подошли вплотную к сакраментальному выводу: кто на свете всех ценнее, всех нужнее и милее? Но тут настало святое время фиесты, и народ отключился от «генератора высокого напряжения». И напрасно. Всегда лучше разобраться в наболевших проблемах вместе, дабы не накатывать «снежный ком».

На обед идём пешком вдоль дороги — полчаса до ближайшей точки общепита — древней «рыгаловки». Но нам везёт — нас догоняет и забирает автобус. В «Тайге» везёт ещё больше: к раздаче подходит Роза с подругами. По древнейшему закону очереди «свой» всегда пропускает вперед «своих», хотя бы очередь изошлась в истерике. Что ж, хоть один раз мы быстро поели…

Я на попутках еду «вниз», в книжный. Продавщица Нина Степановна меня якобы не узнает: «Книг новых нет!..». Иду к зданию суда, который тоже на обеде. Засовываю пакет с фотографиями «рельсы кончились» под дверь судьи Лейникова. Выйдя на дорогу, почти сразу увидел наш ПАЗ и ловко присоединился к своим.

Заканчиваем обрешётку крыши профилактория, а потом показываем заозерцу Степану сарай производства Выгорного. Как и подобает мастеру, своего вердикта он не огласил, а пошёл к автору ляпа — бригадиру. Выгорнов остался непреклонен: смотреть на плоды своего труда было выше его сил, и он послал Илью в шутку, но очень неприлично.

В ожидании высокого решения, мы затеяли профессиональные состязания: кто быстрее перерубит доску по черте, кто быстрее забьет гвозди и так далее. «Семь невест для семи братьев» в миниатюре. Сначала в перерубании доски выступали я и Виктор. Призовой фонд составлял 2 кг подсолнечной халвы.

В первой попытке мой кусок доски — «сороковки» из лиственницы — раскололся вдоль. Во второй — я разволновался настолько, что трижды вообще промазал по доске. Приз уплывал… Но в забивании десятка гвоздей я взял реванш, так что халвы никто не получил. Увидев понурого Илью, все поняли, что решение проблемы переделки бригадирского брака откладывается на неопределенный срок. А пока идем создавать обрешётку на стенах основного объекта.

После работы все занимают места в автобусе. Я же со товарищи стою в очереди в магазинчике за болгарским «Мелъником». Автобус и семеро в нём, — одного и даже троих не ждут. Топаем с Виктором и Арнольдовым прямо в баню. Горячей воды в ней нет. Даём бабке рубль, чтобы пустила «йогов» помыться холодной. Дома я по графику мою пол и жду гостей из Кудыкты.

С приехавшим Степановым ввалились и соседи: Огнев, Икорников, Аничкин. Достаём с Виктором свежее приобретение и допиваем до последней капли. Не успели оценить букет сухого «Мелъника», как Арнольдов предложил к дегустации непрозрачный вермут. Гурманизм у тех, кто ещё соображал, уже притупился, поэтому букета они ощутить не успели, — напиток, слава богу, кончился.

Дабы остановить поток бессознания, выхожу на улицу и думаю о культурной программе. На ум пришла Катерина, которая не отказалась бы сходить на хороший фильм. Однако, зайдя к ней в балок, обнаруживаю её в беседе со Славиком из «Серебряных» и ретируюсь, чтобы не нарушить идиллию.

Оставался — день рождения Гарика, но сил моих идти куда-то не было, и я вернулся в вертеп. Здесь меня ждала новая порция страшного вермута. Он-то меня и довёл до логического конца в скворечнике для людской нужды. Виктор и другие борцы за свободу духа и тела бесновались до часу ночи.

Утомленные репетицией. Серьезная комиссия. Рельсы пришли. Венки Неизвестному солдату. Не до футбола. Азимут — экспедиция. Конец загула.

6 мая театральные «деятели» освобождены от работы для подготовки к Дню Победы. В 9:30 кто-то включил на улице запись «Led Zepellin». Увы, бодрящая музыка облегчения не принесла. Послушно подтягиваюсь к «Пионеру» на репетицию. К десяти появляются и основные силы: наш ВИА, Катерина, Роза и остальные «актеры». Зато главреж застрял в могучем Дорпрофсоюзе, и нам приходится репетировать без его меткого глаза. Затем, Засадский подключает нас к загрузке нового оборудования в кинобудку.

Ах, как же плодотворно мы поработали! «Теперь и отдохнуть не грех», — решили подуставшие студийцы, и, закупив вдосталь вермута, отправились на берег Ленды. Долго ли коротко мы нежились на солнышке, а и вермуту пришёл конец. Настало время соревнований по метанию камней в несчастную стеклотару.

Размявшись таким образом, покупаем с Виктором сладкий пирог и идём в экспедицию. Мне всё непонятнее, какую роль я играю в мизансцене Виктор — Стройняшка, и пытаюсь расставить все двоеточия. Виктору не нравится, что я отказываюсь от навязанной мне роли наперсника, и наши отношения натягиваются до верхнего «до».