Фил Коллинз - Я еще жив. Автобиография [litres]

Единственным светлым пятном было то, что из-за состояния здоровья мамы мы с Клайвом и Кэрол сильно сблизились. Так как нас разделяли тысячи миль, мы привыкли не разговаривать друг с другом в течение долгих периодов времени. Когда маме стало плохо, мы постоянно общались и навещали ее в больнице.

Мама радовалась моей карьере и знала, что сделала правильный выбор, поддерживая и подбадривая меня. Но мне все еще сложно свыкнуться с мыслью, что папа умер, так и не узнав о моем успехе. Где он сейчас? Что он думает обо всем этом? Надеюсь, он простил меня за то, что я отказался от офисной работы в London Assurance. Надеюсь, он гордится мной.

Мне очень повезло, в этом нет сомнений. У меня была длинная карьера, и в целом, как мне кажется, моя музыка не забыта. С одной стороны, некоторая доля моего творчества четко ассоциируются лишь с определенным местом и временем. Когда в каком-нибудь телешоу или фильме хотят с помощью музыки моментально воскресить в памяти людей восьмидесятые, они никак, по-видимому, не могут обойтись без In The Air Tonight. С другой стороны, я счастлив, что молодые артисты называют меня своим кумиром. Меня довольно высоко оценивают в хип-хоп сообществе. Меня перепевали Lil’ Kim, Brandy и Bone Thugs-n-Harmony, что было крайне волнительно для меня; Канье Уэст говорил, что я вдохновляю его; кроме того, был выпущен целый альбом Urban Renewal (2001), который состоял из хип-хоп и ритм-энд-блюз каверов на мои песни. Я был безумно рад этому.

В последнее время, по всей видимости, я приобрел даже еще большую популярность. Фарреллу Уильямсу предложили сделать ремикс Face Value. Он ответил: «Зачем вам это? Мне нравится этот альбом таким, какой он есть». Ряды моих поклонников пополнили Лорд и исключительно талантливый автор песен, фронтмен One Republic Райан Тэддер. И Адель.

Я настолько глубоко погрузился в свой алкоголизм, что пропустил расцвет ее карьеры. На самом деле я даже ничего не слышал о ней. Но, когда она связалась со мной в октябре 2013 года, предлагая вместе написать ее третий альбом, я был только рад встрече с ней. Я многое разузнал о ней и был под огромным впечатлением. Она обладает выдающимся талантом, одним из самых ярких в наше время.

В ноябре того же года, находясь в Лондоне, она приехала увидеться со мной в отеле «Дорчестер». Она позвонила мне из вестибюля, я назвал ей номер комнаты, и она поднялась ко мне со своим охранником. В моей комнате она уже была в безопасности и попросила охранника подождать ее внизу.

И вот мы оказались наедине, только я и Адель. Она была именно такой, какой и ожидалось: милая девушка из северного Лондона, чья разумность и здравомыслие никак не пострадали от ее статуса выдающейся артистки современности и спасительницы музыкальной индустрии.

Я сделал ей чай и пытался скрыть свое волнение. У меня было ощущение, как будто я проходил пробы, но это все было из-за моей неуверенности в себе. Мне казалось, что Адель думала только об одном: «Чтоб мне провалиться, чертов Фил Коллинз выглядит гораздо старше, чем я думала!» Для некоторых людей я всегда остаюсь таким, каким был в определенном видео в определенном году. Надеюсь, что это не You Can’t Hurry Love.

Она достала флеш-накопитель, вставила в мой ноутбук и включила мне композицию, чем-то напоминавшую Fleetwood Mac. Она была великолепной. И довольно длинной. Я не знал, что мне ответить и что требовалось от меня, поэтому сказал: «Мне нужно послушать еще раз».

Адель ответила: «Я пришлю ее вам, и вы сможете ее закончить».

Я выучил этот кусок на своем фортепиано в Нью-Йорке, затем добавил к нему кое-что в своей маленькой студии в Манхэттене. Через некоторое время я написал ей на электронную почту: «Ты ждешь меня или мне стоит подождать тебя?»

«О нет, – ответила она, извиняясь. – Я переезжаю, меняю адреса электронной почты, забочусь о своем ребенке и так далее…»

Позднее она написала мне, что было еще слишком рано для написания и записи материала (который впоследствии стал невероятно успешным альбомом «25»); что она еще не была готова; что она все еще считала меня потрясающим. Я был рад этой очень милой небольшой интерлюдии, которая, конечно же, хорошо сказалась на моей самооценке.

К несчастью, до того как я начал ходить по городу с важным видом и хвастаться всем, что я новый лучший друг Адель, у меня снова возникли проблемы со здоровьем.

В октябре 2015 года в Майами я проснулся с жуткой болью в правом боку и, прихрамывая, отправился к прекрасному (даже скорее легендарному) доктору Барту Грину. Его можно назвать Аделью в мире спинальной хирургии.

Его медицинским заключением было то, что моя спина – без преувеличения – «полностью развалилась». Но беспокоиться не стоило, так как доктор Грин располагал нужными технологиями и мог починить меня. Он перевез меня в операционную, вставил восемь болтов в мой позвоночник и заверил, что теперь все будет в порядке.

Я дохромал до дома, чтобы отлежаться и восстановиться, но в спальне я сразу же упал и сломал правую ногу. Снова в больницу, снова на операционный стол. Во время физиотерапии я упал еще раз и опять сломал ногу. «Любопытно», что благодаря этим повреждениям я узнал, что «растяжение связок», мучившее меня после моего падения в конце песни Domino во время концерта в Австралии в рамках тура Genesis в 1986 году, на самом деле отщепило кусочек кости моей ноги. Также «любопытно» было узнать, что, скорее всего, именно большое количество уколов кортизона, которые помогали моим голосовым связкам справляться с нагрузками, сделали мои кости такими хрупкими. Я бы посмеялся над этим, если бы мне не было так больно.

В общем, я начинал постепенно разваливаться. Неужели это расплата за все годы игры на барабанах? Я начал в пять лет, и на момент написания этой книги с тех пор прошло уже шестьдесят лет.

Когда я вышел из больницы и восстановился, меня все-таки заставили использовать трость. К сожалению, она совсем не была похожа на барабанную палочку.

По иронии судьбы, примерно в это же время мне нужно было сделать презентацию для международной прессы – начать затяжную промокампанию и объявить о переиздании моих альбомов в 2016 году. Названием годичной кампании была фраза Take A Look At Me Now [70] Посмотрите на меня сейчас ( англ. ). , и она проходила как раз в тот период, когда я предпочел бы, чтобы люди не видели меня – хромающего полуинвалида.

Но тем не менее во время всех мероприятий со СМИ у меня было отличное настроение. Впервые, как мне казалось, за всю жизнь во всех интервью и опубликованных в прессе историях меня только хвалили. Это немного вскружило мне голову. В общем, либо из-за моего энтузиазма, либо энтузиазма автора статьи – либо и того, и другого – в Rolling Stone напечатали оглушительную новость с заголовком «Фил Коллинз планирует вернуться».