Дебора Дэвис - Моя история любви

На заре становления группы Ike and Tina Turner Revue именно Айк вел себя как звезда. Я была Золушкой, а на самом деле – рабыней. Группа состояла из меня, Айка, музыкантов и айкеток, трех бэк-вокалисток. Малыша Крейга я оставила с няней в Сент-Луисе, а сама, скрыв свою беременность с помощью плотно затянутого дородового бандажа (я была худенькой, поэтому ничего не было видно), отправилась в изнуряющее турне по городам.

Вы даже не можете себе представить, в каком состоянии были клубы, в которых мы выступали в те дни. Особенно это касается клубов для темнокожих. В них не было гримерных. Хорошо, если была хоть какая-то кладовка или складское помещение, где мы могли подготовиться к выступлению, но для начала нам пришлось бы навести там порядок. Мы сидели на своих маленьких чемоданчиках марки Samsonite или на бочках вместо стульев, устанавливали собственные зеркала, надеясь, что в помещении будет освещение или хотя бы лампочка для того, чтобы делать макияж не вслепую. А что касается туалетов, их и вовсе не было. Для справления нужды мы использовали обрезанные бутылки, а затем выходили на улицу, чтобы выбросить их. Позже нас стали приглашать в клубы для белых. Условия там были немного получше, но все-таки ненамного.

Айк был таким скупердяем, что экономил на каждой мелочи, поэтому нам приходилось все делать самим. А еще он был строг! Если кто-то проявлял легкомыслие и позволял себе потакать своим личным интересам, Айк настаивал на абсолютном контроле за всем, что хоть как-то касалось группы. Он штрафовал музыкантов и танцоров за малейшую провинность. Порванный чулок, опоздание на репетицию или разозлившее его слово, сказанное невпопад, – обидчика он ставил на место десятидолларовым штрафом. Одна из возмутившихся айкеток пожаловалась, что она должна Айку больше денег, чем заработала. Кто-то даже спросил меня, берет ли Айк с меня штрафы за нарушение правил (имелось в виду, есть ли у меня какие-то привилегии). Это была шутка. С меня штрафы не брали, потому что мне не платили. Я получала только кров, еду и красивые вещицы в редком случае, когда Айк был щедрым.

Вот почему я никогда не была примадонной. Я начинала с того, что мне не доставалось ничего. Моя философия была такова: никогда не жалуйся, когда тебе становится тяжело, даже когда все становится еще хуже. Просто прими то, что есть, и продолжай идти вперед. Научись пользоваться тем, что у тебя есть – хорошее или плохое, – и найди способ заставить это работать на тебя.

Бэк-вокалистки и я всегда старалась не падать духом, и нам было здорово вместе. Мы были все время в разъездах, поэтому наша дружба была для нас единственной отрадой в жизни. Мы были как сестры. Робби Монтгомери, одна из айкеток (сейчас известная как основатель ресторана со сладостями под названием «Sweetie Pie’s») одалживала мне деньги, потому что знала, что Айк никогда не платил мне. Я знала, что всегда могу на нее положиться, и это много значило для меня.

Мне нравилось танцевать с этими девчонками, и иногда это было единственной отдушиной. Мы постоянно репетировали, даже в машине, добираясь от одного места выступления до другого, усердно работали над нашей хореографией, придумывая движения или заимствуя их у других исполнителей (Sham, Ba, Ba, Ba, Ba, Freeze, Freeze, Turn! You go up, I come back.). Пони, наша фирменная поступь (не помню точно, откуда мы взяли ее), была задумана как подражание пони, когда девушка едет на нем верхом. При этом девушка сидит, а пони перескакивает с ноги на ногу, подпрыгивая. Для нас поступь пони была способом передвижения по сцене. Так мы двигались вперед и назад поперек сцены. Майкл Джексон подобным образом использовал свою лунную походку. Нам действительно нравилось, когда Айк включал очень динамичную музыку. Тогда мы говорили: «Oh, ho, it’s on the track tonight». И нужно быть великим танцором, чтобы двигаться в таком темпе. Мы хорошо проводили время, демонстрируя зрителям, на что мы способны.

Мы также любили продумывать свой имидж. Методом проб и ошибок мы учились выбирать костюмы, подчеркивающие нашу динамику и привлекающие внимание к нашим ножкам. Чем короче, тем лучше. Следить за своей прической в постоянных разъездах было проблемно, особенно при отсутствии гримерной. Мои отношения с волосами не сложились еще в детстве. Я готова была вырвать свои косы из-за того, что волосы сильно путались и были очень пышными, никак не желая укладываться в прическу. Когда я подросла, то стала выпрямлять их, проводя в парикмахерской не один час, подвергая себя воздействию агрессивных химикатов, в то время как парикмахер вытягивал и вытягивал мои волосы, чтобы избавиться от завитков. И вся эта процедура могла оказаться бесполезной. Когда у вас от природы черные вьющиеся волосы, вы поете, танцуете и при этом, конечно, потеете, эти самые волосы все равно снова вернутся к своему естественному состоянию, какие бы усилия вы ни прилагали.

И однажды случилась неприятность, которая благотворно сказалась на моем дальнейшем имидже. Именно это подтолкнуло меня впервые попробовать надеть парик. Я и айкетки были в парикмахерской. И так вышло, что парикмахер немного передержал осветлитель волос на моей голове. От такой чрезмерной заботы волосы начали ломаться и выпадать. Да это же катастрофа! Как раз в ту самую ночь у меня было выступление! Ничего не оставалось, кроме как скрыть все это безобразие под париком. Парик стал для меня спасением, но не более того. Мне нравилось, как я в нем выглядела, как волосы повторяли мои движения, они были прямые и красивые, держали укладку, чтобы я ни делала.

Это случилось в начале 60-х. Тогда парики были примитивными, волос на них было много, они были тяжелые и грубые. Мне не хотелось выглядеть так, как будто я напялила на себя копну искусственных волос. Поэтому я научилась маскировать парик под натуральные волосы. Сначала я убирала волосы в определенных местах, и так парик стал выглядеть более прилично. Затем брала иголку и вшивала прядки, располагая их там, где, как мне казалось, не хватало объема. Я покупала волосы высокого качества, и в конце концов благодаря моей искусной доработке мои парики были лучшими в шоу-бизнесе. Мы выступали в них, потом мыли и укладывали после выступления, и на следующий день они уже были готовы к работе.

Айк возложил контроль за такими вещами на меня, но за музыку отвечал сам. Хотя в шоу-бизнесе я была новичком, у меня все же было свое представление о том, как использовать свой голос. Была музыка, которую я хотела исполнять, и музыка, которую я исполнять совсем не хотела. Например, я никогда не была поклонницей джаза. Я выросла на музыке в стиле кантри и, когда стала постарше, любила слушать таких выдающихся исполнителей, как Фэй Адамс и Лаверн Бейкер. Особенно мне запал в душу хит Бейкер «Tweedle Dee». Мне также нравилось слушать Махалию Джексон и Розетту Тарп. Исполнители музыки госпел действительно умели петь! К тому же у них была такая сильная аура.