Ричард Пайпс - Я жил [Мемуары непримкнувшего]

Со встречи в Версале в середине июня Рейган вернулся совершенно разочарованным и недовольным союзниками, потому что они не предпринимали никаких серьезных шагов в вопросе о кредитных ограничениях. Он был взбешен поведением французов (эту нацию он сильно не любил), которые заявляли, что у них были контракты с Москвой и поэтому они не могли сотрудничать с нами в принятии подобных мер. Тем не менее они отказались показать нам эти контракты.

В полдень 18 июня, в пятницу, я получил срочный вызов явиться в офис к Кларку. Он попросил меня подготовить к заседанию СНБ в час пятнадцать три варианта по вопросу о санкциях: их отмену, их продолжение и их вынесение за пределы США. Он добавил неформально, что мне необязательно тратить много времени на первые два варианта. Вместе с коллегой Роджером Робинсоном мы сформулировали все варианты за тридцать минут, как раз успев к открытию заседания. Кларк сказал мне, что Рейган «вынесет приговор», что было для него нехарактерно. Это означало, что он принял решение.

Заседание открылось как было запланировано, несмотря на то что Хейг находился в Нью — Йорке на переговорах с Громыко. Кларк отказал в его просьбе перенести заседание, сославшись на то, что заседания СНБ никогда не переносятся. Место Хейга занял заместитель госсекретаря Ларри Иглбергер. Кейси сообщил, что, хотя союзники и поддерживали на словах принцип кредитного контроля, на деле они не предложили ничего конкретного. Хотя он сомневался, что санкции смогут существенно задержать окончание строительства сибирского трубопровода, он считал, что их отмена создаст впечатление, что Соединенные Штаты «мягкотелы». Иглбергер предупреждал, что, если мы сохраним санкции, европейцы откажутся сотрудничать с нами по вопросу о кредитах. Уайнбергер возразил, что мы не должны принимать решения только на основе пожеланий союзников. Президент Миттеран уже дал заверения в том, что процентная ставка по кредитам не будет увеличена с семи с половиной до двенадцати с половиной процентов. Что же касается якобы нарушения Соединенными Штатами суверенных прав союзных государств, то здесь всем должно быть ясно, что мы не пытаемся применять наши законы за границей. Ведь у «Дженерал Электрик» имеются частные контракты с европейскими держателями лицензий, такими как французская фирма «Альстом Атлантик» и британская фирма «Джон Браун», и она не только имеет право, но и обязана выполнить их. Закон требовал от американских компаний, чтобы они воздерживались от действий, которые прямо или косвенно нарушали то, что запрещено американским законодательством. Контракты, подписанные между «Дженерал Электрик» и «Альстом Атлантик», определенно указывали, что французский обладатель лицензии был обязан соблюдать Акт по регулированию экспорта, который президент Рейган ввел в действие с целью запретить торговлю, наносящую ущерб национальной безопасности [37]. Другими словами, если иностранные правительства дадут разрешения своим фирмам продать Советскому Союзу оборудование для строительства трубопровода вопреки американскому запрету, то они, а не Вашингтон, будут виновны в нарушении контракта. Санкции значительно повысят стоимость строительства трубопровода для Советского Союза. Рейган заявил, что французы отрицали, что в Версале было достигнуто какое бы то ни было понимание по вопросу о кредитах.

Выслушав все аргументы за и против, Рейган сказал, что Соединенные Штаты должны твердо отстаивать принципиальную позицию, даже если это наносит вред нашим бизнес — интересам. Если положение в Польше значительно улучшится, мы отреагируем соответствующим образом. Он закончил заседание словами: «Я не для того попросил вас прийти сюда, чтобы вы были лишь подпевалами. Никакого наказания за несогласие не будет. Но и мое мнение вам не удастся изменить. Мы не пришли к общему мнению, но я твердо убежден, что мы находимся в решительный момент для мира — лучшего мира» [45].

22 июня было объявлено, что санкции в отношении трубопровода расширяются и коснутся дочерних компаний американских фирм и обладателей американских лицензий, потому что положение в Польше не изменилось к лучшему. Если бы санкции не были расширены, американские фирмы понесли бы убытки (что на самом деле и произошло с теми из них, которые аннулировали контракты на поставку оборудования для сибирского трубопровода), в то время как их иностранные партнеры и обладатели лицензий получили бы прибыли от бизнеса в нормальном режиме.

Три дня спустя Хейг подал в отставку, а президент принял ее. Отставка Хейга была непосредственно вызвана решением распространить санкции за пределы США. Он выступал против этого и был исключен из процесса принятия окончательного решения. Но сыграли роль и другие факторы. В Версале Хейг вел себя настолько вызывающе, что оскорбил Нэнси Рейган, чего в Белом доме при Рейгане не прощали. Из Версаля Кларк вернулся в ярости. Хейг предлагал свою отставку несколько раз и прежде, но каждый раз его переубеждали. Очевидно, он рассчитывал на это и теперь, но Рейган принял его отставку. Как Рейган объясняет в своих мемуарах, он находил невыносимой раздражительность Хейга и неприемлемым его стремление возглавлять внешнюю политику: «Единственное разногласие между нами было по вопросу о том, я или госсекретарь руководил политикой» [38]. В тот же день пост госсекретаря был предложен Джорджу Шульцу, президенту корпорации «Бечтел», который разбирался в международных делах меньше, чем Хейг, но у которого был более спокойный характер.

Относительно положения в Польше я был настроен оптимистично. Разговаривая с сотрудниками Госдепартамента, которые уже были готовы списать Польшу со счетов, я напомнил им, что Польша сумела сохранить свой национальный дух в течение полутора столетий иностранной оккупации и наверняка сумеет это сделать снова. В середине июня я сказал представителю «Солидарности» за границей, что «время работало на “Солидарность”» и «им следует быть терпеливыми, не давать себя провоцировать, напоминать о своем существовании какими — либо символическими действиями и в конце концов политический режим будет вынужден пойти на компромисс». Та моральная поддержка, которую поляки получили от Соединенных Штатов, помогла им сохранить боевой дух и к концу десятилетия заставила коммунистов отказаться от власти.

К сожалению, решительность в Белом доме не продержалась долго, потому что Рейган подвергался неослабевающему давлению со стороны нескольких ведомств своей администрации, особенно министерства торговли и Госдепартамента, и, кроме того, со стороны союзников. Шульц имел намного большее влияние на Рейгана, чем Хейг, просто потому, что был более благоразумным и тактичным человеком. Однако, так как он был в первую очередь экономистом и бизнесменом, ему не хватало более глубокого понимания всего комплекса идеологических и политических проблем в наших отношениях с Советским Союзом. Как и большинству руководителей корпораций, ему было свой