Николай Жеребцов - Представитель П/Я

Носило еще к морю Лаптевых, за хребет Черского. Здесь Индигирка из берегов вымывает мамонтовых костей больше, чем топляка.

За две недели до окончания отработки пришло указание явиться на остров Моржовец, что на Белом море. Нарушил традицию — отправился в путь сразу. Очень хотелось день в день, через три года, покинуть эти места. Как ни странно, нашелся в трансагентстве билет до Архангельска на утро.

Большое время становится памятью, а междугородный автобус все еще несет человека сквозь нестойкий сумрак июльской ночи.

Уютно гудит под полом сильный венгерский дизель. Водитель давно выключил верхние плафоны, и только в проходе под сиденьями мерцают тревожно фиолетовые огоньки.

В окнах, медленно качаясь, проплывает загадочный ночной лес, кое-где подсвеченный неразборчивыми блесками дальних деревень. Скоро в сознание спящего ворвется мощный шум аэропорта, и он полетит в далекий город.

Но в конечный пункт назначения не поедет, и не потому, что отменен рейс теплохода, а самолет туда только через неделю, а потому, что от этого ровным счетом, ничего не изменилось бы в жизни страны, которой и не станет. Побудет пару дней в городе ангелов, где воздух пахнет рыбой и морской пеной, и вскоре насовсем покинет военный мир.

Понемногу это время станет бессвязными обрывками памяти. Вот капитан, жутко оскалившись, с брони вездехода стреляет автоматной очередью в стадо оленей. Еще зачем-то грязные, неухоженные лебеди в холодной зимней воде на феодосийском причале, жадно глотающие брошенный хлеб.

Снеговые тучи над кольским зимником. Аэропорты, вокзалы, плывущие под серым крылом города.

Спустя четыре года мне случайно встретился на екатеринбургском вокзале бывший начальник Юрий Васильевич. Говорили об обыденном, прощаясь, он сказал:

— А зря ты тогда не поехал на Моржовец. Там тебя очень ждали москвичи, чтоб перекинуться в картишки.