Андрей Савельев - Война в 16. Из кадетов в «диверсанты»

Особенно отличилась Маргарита Зайдлер. Это коренная немка, которая приняла православие и переехала на Украину, где несла послушание в одном из монастырей, а потом жила в Киеве, участвуя в прорусской и православной общественной работе. Она заявила с блеском в глазах: «Ура! Слава Богу! Мы все умрём здесь за Святую Русь!» Этим ответом она поразила нас больше всех остальных. Она в принципе проявила большую русскость, стойкость и мужество, чем очень многие русские мужчины. Она, кстати, весьма хорошо стреляла, знала языки и медицину, хорошо водила автомобиль и рвалась на фронт. Но было бы просто преступной глупостью использовать её на передовой в качестве простого бойца или медсёстры при такой биографии и талантах писать и выступать. Это всё равно что забивать гвозди микроскопом. Она служила у нас в качестве политработника и военкора. И её выступления в интернете на разных языках собирали многотысячные просмотры. Но она всё равно сильно рисковала, была под обстрелами и в окружении. Так что её желание умереть за Святую Русь вполне могло сбыться. Но, к счастью, пронесло.

— Как вы выходили из Славянска?

— Мы решили покинуть Славянск последними. Поскольку мы были штабными работниками, мы считали, что недостойны выходить первыми. Однако совершенно независимо от нашей воли, всё управилось по-другому. Дело в том, что проводник перепутал дорогу, и мы из хвоста колонны оказались в самых первых её рядах. Въезжая в Краматорск, я услышал канонаду от выстрелов по хвосту колонны. Там, где мы должны были ехать, начали работать «Грады». К счастью, не очень много людей пострадало, хотя их всё равно очень жаль.

Укропы отреагировали с опозданием. Они не ожидали этого выхода. Потом всякие клеветники начали рассказывать, что у нас, якобы, был коридор, тайная договорённость — всё это мифы и вздор чистейшей воды. Я всегда спрашивал в таких случаях: «А обстрелы ополченцев “Градами” в условия этого коридора тоже входили?» Просто ВСУ действительно не ожидали нашего выхода, потому что в Славянске строились крупные фортификационные сооружения. Они считали, что мы будем там сидеть до упора и поэтому расслабились.

Колонна сразу не была видна — темнота всё-таки, но потом они раскусили, увидели огни машин. Запустили беспилотники и тогда уже начали лупить.

Наш выход был успешным не из-за каких-то там договорённостей, а из-за глупости украинских военных. Забавно, что они себе потом медальки выдали за «успешный штурм» Славянска, которого вообще не было…

Игорь Друзь в Славянске

Воспоминания Гены Дубового о выходе из Славянска:

«Утром 3-го июля мы вышли из окружения из-под Николаевки, там были стычки и бои. Там начался попутный обстрел, потом нас Моторола вернул назад забрать оружие. Утром 4-го приехал Кэп, и мы вернулись в Семёновку. Мы ночевали в каком-то гараже, но пришёл приказ от Моторолы всем занять места прежней дислокации, и я вернулся на мясокомбинат. Тебе пришёл приказ куда-то ехать с Артистом, и мы остались вдвоём с Ташкентом. А потом за мной приехал Воха и забрал меня к основной группе мотороловцев. Все погрузились в КамАЗ, поступил приказ выкинуть телефоны. Приехали в Славянск и колоннами стали выходить. Мы должны были идти в хвосте, но произошла заминка, и мы пошли в голове колонны — сразу за Стрелковым. Поэтому, когда начался обстрел, нас не зацепило. Потрепали хвост, где были Царь и медики.

Когда прибыли в Донецк, мы спросили Моторолу: где Вандал? Стали искать у Кедра, сказали, что вы ещё не вышли. Потом Святогор пришёл от Кедра и сказал, что вы стоите чуть ниже в каком-то общежитии. Все благополучно вышли: и ты, и Ташкент, и Артист. Но в день, когда я пришёл в подразделение и хотел вас искать в общежитии, нас кинули на Мариновку, и я так вас и не нашёл. Потом было наступление, потери и ужасные бои».

Игорь Стрелков объясняет своё решение покинуть Славянск:

— Под конец обороны города сколько у вас насчитывалось бойцов?

— На конец осады в самом Славянске у нас было, примерно, по моим очень грубым подсчётам, людей с оружием или при штабе около 1100 человек. Из них около сотни в районе Николаевки, больше трети сосредоточено в Семёновке и Черевковке.

Выход Славянского гарнизона

Я сознательно усиливал те места при расчёте, если мы будем прорываться из города. Умирать в Славянске, как в крепости, естественно, я не собирался, хоть я это и декларировал. Потому что там, во-первых, погибло бы дикое количество населения, а толку не было бы никакого. Нас было настолько мало, что удержать разбросанный город такими силами чрезвычайно сложно. Отсутствие связи и управления при серьёзном штурме нас бы погубило.

Гарнизон Краматорска — около 500 человек. Из них 400 бойцов (остальные — тыловики). Один взвод в Северске, в Константиновке и Дружковке у нас было около 150 человек. В общем и целом, у нас получалось чуть больше 1500 бойцов и человек 500 волонтёров и тыловиков.

— Почему не остались в Краматорске?

— Меня критикуют за то, что я оставил без боя Краматорск. Когда я планировал выход, я понимал, что мы лишимся всего, потому что, потеряв Славянск, мы теряли точку опоры, а у нас в тылу уже была группировка укров. Задержались бы мы в Краматорске, нас окружили бы в Краматорске. Задержались бы в Дружковке, Константиновке — нас бы взяли в кольцо и там. Я сначала планировал два-три дня обороняться в Краматорске, потом отойти на Константиновку, Дружковку — там ещё по-цепляться. За семь-десять дней я планировал отступать к Горловке. Но потеря бронегруппы лишала меня возможности оставаться в этом районе.

То, что мы не взяли блокпост «Стела» — потом имело катастрофическое значение для прорыва бронегруппы. Я доводил тогда командиру группы

Тарану, чтобы они подготовили на этом блоке минные заграждения: связанные в одну ленту противотанковые мины, чтобы быстро перекрыть дорогу и поставить ПТУРы. А его задача: отстреляться с окраины Черевковки, а не прорываться. Бронегруппа должна была до последнего изображать, что мы собираемся штурмовать «Стелу». Но её никто не собирался атаковать, они должны были отстреляться, а потом вернуться и уйти той же дорогой, что и мы все. Я чётко, в присутствии начальства штаба — давал команду на обход блока «Стела» лично Тарану — с выделением ему, как и всем командирам колонн, проводника, знающего дорогу.