Иван Лыков - В грозный час

Закончив рассказ, Виктор Андреевич Филатов на некоторое время замолчал, видимо все еще переживая минувшие события. Затем, улыбнувшись, продолжил:

— Ну а позднее мне пришлось уже в качестве комиссара батальона участвовать в боях под Москвой в составе триста двенадцатой стрелковой дивизии, сформированной на Алтае. Но те дни были уже радостными, потому что мы погнали фашистов от нашей столицы.

Виктор Андреевич прав. Когда началось наше контрнаступление под Москвой, нам было уже и веселее, и легче. Как же! Ведь мы гнали врага, освобождали советские города и села!

А вот до этого, в сентябре — октябре сорок первого…

Тогда мы отступали. С тяжелыми боями, изматывая фашистов на каждом рубеже. В те дни делалось все возможное, чтобы остановить врага. Например, на самых танкоопасных направлениях вкапывались вдоль дорог наряду с вполне исправными танками и такие, которые были способны вести огонь, но не могли двигаться.

Вот что по этому поводу писал впоследствии генерал армии Д. Д. Лелюшенко: «Размышляя над сложившейся обстановкой, вспомнил, что невдалеке отсюда до войны имелся танковый полигон, где я не раз был на учебных стрельбах, и что там, возможно, остались какие-нибудь танки. Для выяснения этого был послан офицер штаба армии майор Ефимов. Часа через два он возвратился с приятной вестью: на полигоне имеются 16 танков Т-28, вооруженных 76-мм пушками. Они хотя и без моторов, но с исправным вооружением. Немедленно был отдан приказ: тракторами буксировать танки с полигона, установить их в специальных окопах и использовать как неподвижные огневые точки на наиболее танкоопасных направлениях — на Бородинском поле и в районе Можайска, каждый танк обеспечить тремя боекомплектами снарядов…»

Сразу скажу, что эти танки доставили в те дни фашистам немало хлопот. Наши бойцы в шутку называли их «танковые корпуса», подразумевая под словом «корпус», естественно, не войсковое соединение, а броневую коробку с вооружением, но без мотора.

Кстати, это приводило подчас к забавным случаям. Расскажу об одном из них.

Во время работы над этой книгой я получил из Ленинграда бандероль с двумя магнитофонными пленками. Генерал-лейтенант в отставке В. Ф. Котов, бывший командир 18-й танковой бригады, сменивший на этой должности полковника А. С. Дружинина в марте 1942 года, записал на пленку любопытный случай, связанный как раз с использованием упомянутых «танковых корпусов».

«В октябре сорок первого года, — вспоминал В. Ф. Котов, — под Москвой сложилась крайне тяжелая обстановка. Враг сильными танковыми ударами таранил нашу оборону и, несмотря на отчаянное сопротивление советских войск, продвинулся вперед. Надо было во что бы то ни стало остановить его.

Советские воины дрались самоотверженно, не щадя жизни. Но им многого не хватало, в том числе и танков. И вот тогда я по приказу командующего армией занялся доставкой при помощи тягачей танков, которые были без моторов, но с вполне исправным вооружением. Мы подтаскивали их к передовой, где и вкапывали в землю вдоль дорог.

На каждый такой танк был сформирован экипаж из артиллеристов. И следует сказать, что во время осеннего наступления гитлеровцев эти экипажи уничтожили немало вражеской техники и живой силы.

Но вот в декабре началось контрнаступление советских войск. Мы продвинулись вперед. И как-то так получилось, что про вкопанные танки без моторов, оставшиеся теперь у нас в тылу, командование забыло.

Но вот прибегает ко мне однажды посыльный и докладывает, что меня ждет командир танкового корпуса.

— Давно? — спрашиваю посыльного.

— Наверное, с полчаса, — отвечает тот.

Бегу и чувствую неловкость оттого, что меня столько времени ждет старший начальник. Прибегаю в штаб, ищу глазами генерала, командира танкового корпуса. Но нигде его не вижу. А ко мне уже печатает шаг молоденький, совсем еще мальчишка, сержант и спрашивает, что делать с безмоторным, танком, вкопанным в землю и оставшимся теперь в тылу наших войск.

— А вы кто такой? — спрашиваю сержанта.

Тот улыбается и отвечает:

— Да я командир того танкового корпуса. Ну, этой самой коробки без мотора.

Здорово мы тогда смеялись. Долго потом об этом веселые разговоры ходили.

А если серьезно, то эти «танковые корпуса» в трудные октябрьские и ноябрьские дни сослужили нам хорошую службу…»

* * *

Героями не рождаются, ими становятся. Когда я слышу эти слова, то сразу же вспоминаю лейтенанта Козлова, его подвиг, совершенный на подступах к Кривому Рогу — у деревни Даниловка.

Но вначале о самом Козлове. К великому сожалению, память не сохранила ни его имени, ни отчества, ни биографических данных, даже коротких. Но вот закрою глаза и вижу его как живого — молодого, с простым, ничем не примечательным лицом.

Да и вел он себя как-то неприметно. Тихий, очень застенчивый, старавшийся не попадаться на глаза начальству, при встрече с которым он почему-то всякий раз терялся. Помнится, Лунев даже как-то сказал о нем с досадой:

— Ну и тюху-матюху прислали. Не командир, а красная девица. О чем ни спросишь — мямлит, краснеет, ничего толком не поймешь. Ох и хлебнет же с ним горя экипаж!

Как порой мы торопливы в оценках человеческих качеств!

Да, героем лейтенант Козлов не выглядел. Он обладал очень тонкой, легкоранимой натурой. И именно это — я уверен! — толкнуло его в бою у деревни Даниловка на подвиг, о котором потом долго говорили в нашем 1446-м самоходном артиллерийском полку.

А дело было так.

В те дни полк, как это случалось уже не раз, дрался с врагом у Даниловки в сокращенном составе. Буквально накануне три наших батареи по распоряжению комкора были отданы на усиление танковым бригадам.

Не ведаю, узнали ли фашисты о том, что им противостоял теперь значительно ослабленный самоходный артиллерийский полк, или это было простым стечением обстоятельств, но именно в тот день они предприняли против нас особенно ожесточенную танковую атаку. Больше того, в отличие от предыдущих атак противник бросил на этот раз в бой не только T-IV, но и несколько «тигров». А против них наши самоходки были тогда практически бессильны. Пробить толстую броню «тигра» они могли или с очень близкого расстояния, или ударив по уязвимому месту — в борт, в корму.

Зная это, мы начали выбивать из рядов атакующих в первую очередь средние танки. «Тигров» же подпускали поближе. А те, напротив, используя лучшие, чем у нас, качества своих орудий, открывали огонь по самоходкам еще издали.

Все ближе и ближе стальные боевые порядки врага… Но каждый пройденный метр все-таки дорого достается фашистам. Вот уже на поле боя пылает около десятка их средних танков. И наступает момент, когда кажется, что нервы у гитлеровцев не выдержат и они повернут назад. Некоторые их машины уже заметно сбавили скорость.