Ехезкель Котик - Мои Воспоминания. Часть 1

Полковник с двумя полками и четырьмя эскадронами казаков продолжали преследовать Огинского, пока тот не прибыл в Пинск. Там снова начался бой. Поляки потерпели поражение, но Огинский опять бежал. Бежал он в деревню к крестьянину, дал ему десять сотен, чтобы тот его у себя спрятал. Тот его пустил в печь, но сам тут же сообщил в Пинск русской армии, что у него скрывается Огинский. На утро его у крестьянина взяли. В момент ареста он порвал двести тысяч бумажных денег, которые при себе имел. Так Огинский попал в плен. Его отвезли в Петербург, и после этого После этого поляки стали терять мужество - не выставляли большое войско на площади, только немного в лесу в лесу – так их прижал Муравьёв.

Сын моего дяди р. Липе пошёл в зятья в Семятичи и там и поселился. Однажды слышим: в город пришли поляки, числом в тысячу пятьсот человек, как обычно, сменили орла и уже «взяли Россию». Вскоре явился целый полк солдат вместе с казаками, окружили Семятичи и перебили всех евреев вместе с поляками. Такой был слух. У дяди в доме начался плач. Несмотря на опасность, дядя поехал в Семятичи. Прибыл он туда через два дня после боя. Уже при входе было похоже, что слух – верный. Повсюду разгром и опустошение, не видно ни одной живой души. Кругом валяются убитые поляки. Иные ещё вздрагивают в агонии. Он прошёл немного дальше, видит – идёт еврей. В смертельном страхе спрашивает:

«Где все жители Семятичей?»

«Все лежат на кладбище».

И еврей его туда повёл. Там он нашёл своего сына с невесткой и детьми. Дело было так: русские войска окружили город. Поляки, увидев войска, не стали воевать. Полковник приказал всем жителям города оставить свои дома и подняться на кладбище. Сделали так: евреи поднялись на своё кладбище, а православные – на своё. И тут начался бой, в котором погибли все поляки до единого. Полковник приказал не брать пленных, так как все тюрьмы уже переполнены. Лучше убить.

А жители ждали на кладбище, когда полковник прикажет им вернуться домой. Было приказано идти домой на третий день.

Дядя рассказал, что никого не тронули, только один еврей, реб Давид Широкий, был убит. Я уже о нём писал.

Поляки сражались геройски, с большим мужеством. Уходя с кладбища, евреи видели лежащих на земле мёртвых и раненых поляков. Один из них, рассказал дядя, лежал с разрезанным животом. Он был в агонии и из последних сил шептал:

«Я ещё не поддамся».

Муравьёв послал в этот уезд двух офицеров, воинских начальников. Каждый русский офицерик разъезжал в сопровождении сотни казаков. Сидел в своей карете, увешанный оружием, ездил по имениям, проверяя, кто из помещиков сидит дома, а кто – нет. Не найдя помещика, казаки секли помещицу с дочерьми, требуя выдать помещика.

Офицеры также имели при себе от Муравьёва медали, чтобы раздавать тем помещикам, которые выдадут, где находятся шайки поляков.

Сначала, как говорилось, крестьяне испытывали страх перед помещиками. Боялись выходить из деревень, чтобы поляки их не захватили с собой насильно для участия в сражениях. Но под конец, когда воюющих поляков становилось всё меньше и уже не оставалось никакого мужества, а домой вернуться они не могли, потому что были на заметке у воинских начальников, когда уже были в лесу – стали тогда крестьяне мстить помещикам. Являлись к своим помещикам ночью, вытаскивали их из постели, связывали, секли, а потом отводили к воинскому начальнику, говоря, что нашли его в лесу. Что после этого делали помещику – понятно.

Так мстили крестьяне своим помещикам. Много помещиков попало в руки крестьян, бывших крепостных, и делали с ними, что им хотелось.

Огромное число помещиков было уничтожено: повешено, застрелено, разгромлено, растерзано, выслано в Сибирь и чёрт знает куда. Много имений было конфисковано, и русские офицеры покупали самые большие поместья за сотню. За поместье, за которое потом платили три тысячи рублей в год аренды, русский платил мелочь или вообще ничего.

Разгром поляков – одно из самых страшных событий последних столетий.

Мой дядя как чудесный предсказатель. – Берл-Бендет и Сиховский. – Слух о чудесном предсказании. – Он стал знаменит. – План деда. – Положение евреев после восстания.

Во время восстания, как было сказано, положение евреев было особенно тяжёлым. Исчезли доходы, пустовали магазины. Помещики и крестьяне не являлись в город. Последние опасались польских банд – и еврейская нужда была безмерна. Евреи опасались покидать местечко, и все источники существования иссякли.

Ремесленники уезжали в Одессу и на Волынь, продавали дома за хлеб, продавали и закладывали всё, что имели, лишь бы выжить.

Одна надежда была, что такой неравный конфликт долго не продлится: более сильные русские конечно победят поляков, и тогда снова начнётся жизнь, и снова Бог поможет, как не оставлял до этого. Так считали евреи в бет-ха-мидрашах.

Но пока что евреи – нервные, разбитые, потрясённые и потерянные, рассуждали о восстании и прислушивались к любой политической новости.

Я тогда учился у своего дяди раввина. И помню, что в то время приехал к нему страшно взволнованный, задыхающийся Берл-Бендет и рассказал, что к его помещику Сиховскому пришла шайка помещиков, ели и пили и ещё взяли с него три тысячи рублей. Желая очистить имя помещика, он сообщил о них воинскому начальнику в Шерешево и, согласно указу Муравьёва, помещику полагалась медаль. Только воинский начальник, вместо того, чтобы послать медаль, прислал за помещиком троих казаков, чтобы те его взяли, и Берл-Бендет боится, не причинят ли тому вреда.

Поэтому – не может ли раввин помолиться, чтобы помещика освободили, и если молитва раввина подействует, то он, Берл-Бендет, даст в честь реб Меира-Чудотворца восемнадцать рублей [162] То есть пожертвует деньги на бедняков Страны Израиля. Р.Меир Бааль-ха-Нес (Чудотворец), с именем которого связан этот обычай и гробница которого находится на берегу Тивериадского озера – неустановленное лицо. .

Раввин, мудрый человек, понимал, конечно, что ничего плохого помещику не сделают, и только спросил:

«Сколько вёрст от поместья Чехчове до Шерешева и сколько – до Каменца?»

«От поместья до Шерешева – две версты, и три – до Каменца».

«Раз так, - сказал раввин, - то вернувшись домой, вы там конечно уже встретите помещика с медалью».

И через несколько часов пришёл-таки к раввину Изроэль-Арон, зять Берл-Бендета, с радостной вестью: тесть уже встретил помещика с медалью и шлёт раввину восемнадцать рублей в честь р. Меира-Чудотворца.

Сразу же об этой истории стало известно и предсказание раввина сочтено за нечто чудесное. В городе и во всей округе чудо обросло кучей всяких небылиц, а раввин объявлен настоящим чудотворцем. И ему не стало покоя. Собиралась ли родить женщина – шли к раввину, плача и прося, чтобы помолился. Через какое-то время приходили поздравить раввина: женщина благополучно родила мальчика или девочку. И если кто-то заболевал, тут же обращались к раввину, и тот ставил кружку р. Меира Бааль-ха-Неса, в которую клали, сколько могли, больной выздоравливал, а слава о раввине как о настоящем воскресителе из мёртвых и кудеснике, ширилась с каждым днём.