Ехезкель Котик - Мои Воспоминания. Часть 1

«Что за дела у тебя с евреями и со всеми прочими?» – Допрашивал он его с пристрастием, на свой манер.

Наследник растерялся и нечленораздельно бормотал, что у евреев есть дела с комиссаром, ради которых они сейчас встретились. Осеревский тут же вызвал лакеев и допросил каждого в отдельности, что тот знает о поведении «панича». И лакей, который обычно ездил с «паничем» и знал все его секреты, связанные с денежными займами и прочими делами, подробно рассказал обо всём Осеревскому.

Тут же Осеревский вызвал к себе комиссара и сказал, что ему всё известно о том, что он заодно с «паничем» в его авантюрах, что он его обкрадывает. Комиссар только должен ему признаться, и он ему подарит жизнь, а не то он его запорет до смерти.

Комиссар упал Осеревскому в ноги и рыдая признался, что всё это правда. Он у него, у Осеревского, в руках и взывает к милосердию. Осеревский позвал «панича» и лакея Степана. «Панич», бедняга, должен был подтвердить, что рассказали Степан с комиссаром. Комиссара Осеревский простил и отослал, а «паничу» приказал дать столько плетей, сколько тому было лет – двадцать два удара. И после этого снова искал наследника, которому мог бы передать своё огромное состояние.

Наконец, наследник как-то нашёлся, уже не такой молодой, двадцати восьми лет. Осеревский послал его в Пруску и примерно через полгода умер.

Наследник стал помещиком, а крепостное право отменили. Он продал поместья вместе с городом Каменцем какому-то русскому. Но этот русский оказался таким пьяницей, что сразу влез в большие долги и скоро умер. Поместья после этого были проданы одно за другим. Евреи покупали под именем христиан.

Асессор, кроме своего жалованья, имел хороший доход с евреев. Лавок было больше ста, а разрешение на торговлю было, может, у четверых, Асессор получал в год с каждого продавца по три рубля – и порядок. Так же было и с шинками: платили асессору по десять рублей – и готово. Ревизор являлся раз в год, чтобы проверить разрешения, о чём асессор знал дня за два и приказывал к этому времени закрыть магазины. Прежде всего ревизор являлся к асессору, они вместе, как положено, отправлялись на проверку с волостным старшиной и восемнадцатью десятскими и оказывались на улице с закрытыми магазинами. Асессор говорил ревизору: а это – мелкие лавки, они так стоят уже давно. Потом он его приводил в те немногочисленные магазины, хозяева которых имели-таки разрешения, и тот уже подписывал: «кошер» [15] Ироническое замечание. Свидетельство о кашерности – пригодности в пищу по религиозным законам - конечно, выдавал раввин, а ревизор должен был засвидетельствовать, что в городе всё в порядке с разрешениями на торговлю. , и между делом брал свои пятьдесят. Такой была уже несколько лет такса. Асессор приказывал собрать деньги ещё до приезда ревизора, и потом уже приходил еврей, говорил, что он – представитель города и именно он совал деньги в руку ревизору.

Ещё имел асессор доход с того, что был арбитром в спорах между евреями. Плата за арбитраж зависела от «дела» – начиная с трёшки и до десятки.

Жил асессор, как граф, в большом доме с просторным садом, со всеми удобствами. За это он платил пятьдесят рублей в год одной помещице, у которой в доме жили все асессоры. Он держал пару коров для молока, пару лошадей с коляской и кучером, который ему ни гроша не стоил.

Каменецкие помещики посылали асессору сено и овёс и ото всего, что у них было в именье. В слугах тоже не было недостатка: барину служили десятские. Помещики знали, что делали: ведь за подарки асессор скрывал все их преступления – и они могли засекать крестьянина или крестьянку до смерти и избивать евреев, сколько душе угодно – никто не смел ни жаловаться, ни протестовать. Для того они асессора и ублажали.

Он часто ездил в гости к помещикам и там с карт тоже имел пару целковых. Никогда не проигрывал – уж помещик старался, чтобы асессор вернулся домой с парой рублей в кармане. Прямо дать деньги в такой вечер – неудобно, лучше сделать вид, что проиграл.

В мои времена, помню, асессором был Ширинский – хитрый гой, который знал, как брать деньги и с евреев, и с помещиков. У него был настоящий бочонок, набитый деньгами. Говорили, что, может быть, тридцать тысяч рублей. Кто только нуждался в деньгах – еврей или помещики – все брали у Ширинского. А тот за каждый рубль брал ещё рубль. Через какое-то время, выложив большие деньги, он стал исправником в Соколке, в Гродненской губернии.

День мужчины, естественно, начинался с молитвы. Молился каждый в своём бет-ха-мидраше [16] Дом ученья, место изучения Торы, Талмуда и послераввинистической литературы. На протяжении истории существовал то отдельно от бет-кнессета – синагоги (в древности), то в одном здании или поблизости (начиная со Средних веков). . При бет-ха-мидраше была обычно библиотека, там мог заниматься каждый член общины, там жили учащиеся ешив, а иногда ночевали бедные странники). Их было два: большой, так называемый «старый», и «новый», поменьше. Ещё был совсем маленький «бет-ха-мидраш реб Хиршля», как его называли, а также «шуль» [17] В данном случае значение слова: синагога. и два «штибля» [18] Жилое помещение, комната. Так называли хасидский «дом ученья» и синагогу, совмещавшиеся в одном помещении. . Все они стояли в одном дворе, перед которым дорога пересекалась большим рвом – в несколько человеческих ростов глубиной. Этот ров доходил до реки. Во время большого дождя вода так заливала берега рва, что по улице было трудно и опасно проехать фуре. Никакой ограды у рва не было. И ещё один бет-ха-мидраш находился на следующей улице, Адолиной, на одной стороне которой стоит очень высокая гора.

В этом бет-ха-мидраше уже говорили о политике, а после молитвы часть учили Гемару, а часть – Мишнайот [19] Гемара и Мишна (мн.ч. – Мишнайот) – составные части Талмуда, т.е. «учения» – свода правовых и религиозных положений иудаизма, созданного законоучителями Эрец Исраэль - в русской традиции «Страна Израиля», позже «Палестина» – и Вавилонии на протяжении около восьми столетий, с 3 по 7 века. Мишна - «теория», «система» – собрание всевозможных постановлений и правил, местных законов и обычаев, религиозных установлений и сказаний («агадот»). Состоит из шести разделов (сдарим): Зраим (Семена), Моэд (Срок, посвящён законам, касающимся субботы и праздников), Нашим (Женщины), Незиким (Ущербы), Кодашим (Святыни), а каждый раздел – из нескольких трактатов (массехот), в общей сложности содержит 63 трактата. Гемара – букв: «завершение», «изучение», «воспринятое от учителя» – свод дискуссий и анализов текста Мишны. В обиходе термином Гемара часто обозначают Талмуд в целом, а также каждый из составляющих его трактатов в отдельности. . За отдельным столом евреи слушали, как один из них читает вслух «Эйн-Яков» [20] Книга, составленная р. Яковом бен-Хавивом, одним из мудрецов Испании периода изгнания, высланным в Салоники. Книга, в которой собраны и разъяснены талмудические сказания, пользовалась, благодаря простоте изложения, большим успехом среди масс, выдержав много десятков изданий. . Иные говорили о городских делах, о цадиках и мудрецах. Особо башковитые евреи были большими политиканами и целый день – над столом и у стола, до и после молитвы, рассуждали о войне и мире, о мировых новостях и о политике. Эти политиканы ездили дважды в неделю в Бриск по делам и оттуда привозили все новости.