Валерий Хайрюзов - Звезда и крест генерала Рохлина

Андрей Андреевич, как обычно, приехал в Кремль рано. Он приготовился работать над документами. Неожиданно в кабинет вошел сотрудник администрации Владимир Иванович:

— Андрей Андреевич, экстренное сообщение… Убит генерал Рохлин.

— Как?! Когда?

— Сегодня ночью. На своей даче…

— Та-ак, — Андрей Андреевич откинулся в кресле. — Прокуратура, надеюсь, уже работает?

— Прокуратура на месте. Милиция тоже. Я только боюсь, что его сторонники могут активизироваться…

— Без него, дорогой Владимир Иванович, никто не дернется, — махнул рукой Андрей Андреевич. — Равноценной замены ему у них нет.

— А что тогда делать с этим, — тот кивнул на красную папку, которую держал в руках.

Саблин встал и прошелся по кабинету.

— Генерала нельзя было не уважать. Личность яркая, сильная. Жаль, что не довелось познакомиться. Уверен, мы бы подружились. Его «Дело» оставь мне. И материалы публичных выступлений принеси. У него там целая программа изложена. Власть рано или поздно повернется лицом к армии. Невозможно все время жить в ожидании ее возмущения. Его наработки пригодятся…

Владимир Иванович положил на стол красную папку с надписью «Оперативное дело «Генерал».

— И еще… — помощник президента продолжал шагать по кабинету. — Передай директору ФСБ, чтобы уничтожили все оперативные материалы по Рохлину. И пусть подключаются к следствию.

— Прокуратура считает, что его убила жена.

— Все под Богом ходим. Пусть разбираются, — Андрей Андреевич остановился у окна и, как бы заканчивая какие-то свои невысказанные мысли, задумчиво произнес: — Все равно жаль. Его же предупреждали…

…Сейчас вспомнилось и искаженное гримасой недовольства лицо президента Ельцина, когда он произнес:

— Мы сметем «рохлиных»!..

Да уж, сметать все на своем пути — это немногое, что бывший президент делал на протяжении почти десятка лет наиболее успешно.

Павел Сергеевич Грачев долго не мог привыкнуть к кабинету министра обороны, к телефонам-вертушкам с гербами, полированному дубовому столу, лакированному паркету, массивным коричневым дверям, красным ковровым дорожкам. Еще несколько лет назад, командуя дивизией в Афганистане, глотая пыль и обливаясь потом, он не предполагал, что в его судьбе произойдет неожиданный поворот, и он станет хозяином этого кабинета.

На плечи министра обороны сразу же легли проблемы, которые, наверное, вряд ли приходилось решать министрам других армий мира. Президенты независимых государств первым делом объявили своими указами воинские части, дислоцированные на их. территориях, армией этих государств. Но были воинские части, не желающие служить новым государствам, и возникала необходимость вывода десятков тысяч солдат и офицеров с их семьями в Россию. Некоторые военные учебные заведения сами снимались с мест и направлялись в Москву. Курсанты военных училищ из разных республик бывшего Союза возвращались в Россию. Порой в небе одновременно могли находиться до ста самолетов военно-транспортной авиации, которые вывозили людей, технику, ядерное оружие, ракетные установки. Размещение личного состава создавало массу проблем на местах. Порой дело доходило до драматических моментов. Однажды Павлу Сергеевичу позвонил взволнованный губернатор Ульяновской области Горячев и попросил, чтобы из его приемной убрали рыжего безумного генерала, который держит всех под пистолетом. Это заместитель командующего ВДВ Чиндаров выложил свой пистолет (в котором, правда, не было ни одного патрона) на стол у губернатора и требовал, чтобы выполнили приказ министра обороны по размещению дивизии в заброшенном городке авиастроителей. Вопрос был быстро улажен. Другой проблемой стал вывод войск из Германии строго по графику и в соответствии с договором. Полыхали вооруженные конфликты в Приднестровье, Абхазии, гражданские войны в Грузии, Таджикистане, Азербайджане, шла кровопролитная война на Балканах. Да и внутри армии не все было благополучно. А тут еще Чечня с первых же дней пребывания в новой должности стала для Павла Сергеевича головной болью. Но Грачев, зная генерала Дудаева, верил, что все обойдется.

«Чечня не Прибалтика: она, что закупоренная бочка, куда им без России, — думал Павел Сергеевич. — Плохо, что пришлось оставить там оружие». Он помнил, что по законам драматургии, ружье висящее на стене в первом акте, должно позже обязательно выстрелить. Но об этом Грачеву думать не хотелось. В конечном итоге все решения, в том числе и об оружии, принимали политики. А он всего лишь исполнитель. Прошла бы четкая команда, армия бы выполнила и эту задачу. Но что произошло, то произошло. Угнетало Павла Сергеевича, что никто в нынешнем окружении президента не хотел заниматься вопросами армии. «Главная задача, сохранить и правильно расставить кадры», — решил Грачев, вспомнив, что в приемной ожидает его вызова начальник академии Генерального штаба Игорь Родионов.

В кабинете от работающих кондиционеров было прохладно. Грачев подошел к окну и открыл окно. С улицы потянуло теплом, запахами распустившейся сирени. Павел Сергеевич расстегнул верхнюю пуговицу, под рубашкой у него оказалась тельняшка. Еще со времен службы в воздушно-десантных войсках он привык к ней и надевал на работу, чтобы напомнить, что он по-прежнему в душе остается десантником. Грачев вернулся к столу, нажал кнопку и попросил пригласить Родионова. Через несколько секунд в кабинет вошел Родионов. Грачев знал, что в папке Родионова фамилии выпускников академии, которые рекомендовались на новые должности.

— Генерал Рохлин, двадцать пять лет в армии, — начал докладывать Родионов. — Служил в Заполярье, Афганистане, Туркестане, Закавказье. Имеет опыт командования в условиях боевых действий в Афганистане и в горячих точках Закавказья. В 1988 году из отстающей дивизии в Нахичевани сделал первоклассную боевую единицу. Потом проявил себя в Тбилиси. Тогда его дивизия разгромила базу боевиков «Мхедриони». И вообще крепко их прижала. Окончил с отличием академию Генерального штаба. В аттестате значится: «Решения принимает самостоятельно, наиболее целесообразно. Принятое решение может отстоять и обосновать оперативно-тактическими расчетами». Могу к этому еще добавить, что он трудоголик и вояка до мозга костей. Таких командиров не так уж много.

— Помню его по Афганистану, — добавил Грачев. — Отличился под Бахаром и в Ургунской операции. Это, кажется, он после одной неудачной операции в сердцах сказал будущему министру обороны маршалу Соколову вроде того, что, мол, как приказали, так и получилось. Немногие подполковники могли тогда себе позволить подобное.