Теодор Гладков - Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

— У мистера Голоса есть близкий друг, зять, муж сестры. Он жил где-то в Бронксе, но сейчас призван в армию.

— Ладно, — сказал старший патрульный, устраиваясь поудобнее в кресле. — Мы должны дождаться эксперта-врача, и тогда можно будет отправить тело для подготовки к похоронам.

Вскоре в квартиру явился детектив из полицейского участка на Чарльз-стрит и осведомился о домашнем адресе Голоса. Узнав, что тот постоянно жил по соседству, через несколько кварталов в отеле «Мэдисон», он послал туда по телефону своего сотрудника. Через час тот позвонил ему, после чего детектив с подозрением посмотрел на Бентли.

— Вы знали, что Голос не настоящая фамилия покойного?

Бентли запаниковала. Она, конечно, знала, что настоящая фамилия Якова — Рейзен, но за несколько лет общения она привыкла называть его именно Голосом, так его звали и на работе, и в партии. Яков давно собирался и официально сменить фамилию — в США это не представляло трудностей, многие иммигранты по прибытии в Америку либо меняли свои русские, украинские, польские, еврейские фамилии для удобства на английский лад, либо вообще брали новые.

— Извините, офицер, — собравшись, сказала Бентли. — Мы были всего лишь сослуживцы, и я не знала его достаточно хорошо. Припоминаю, что он как-то рассказывал, что в свое время много занимался журналистикой, а журналисты часто пользуются псевдонимами.

Детектив успокоился. — Звучит логично. Но у вас проблема. Я спросил, потому что в регистрационных книгах отеля усопший значится как Рейзен. Кто-то из близких должен идентифицировать тело покойного, чтобы выписать сертификат о смерти. Только после этого его можно будет похоронить. Сослуживцы права на это не имеют. Вы можете связаться с мужем его сестры?

— Могу это сделать только завтра. Его адрес и телефон должны быть в офисе. Сейчас все закрыто.

— Хорошо… — Подумав, детектив решил пойти ей навстречу. — Я понимаю, что оставлять тело в вашей квартире нельзя. После того как придет эксперт-врач, можете вызвать людей из похоронного бюро. Но завтра прямо с утра позвоните мне и назовите мне полное имя покойного и телефоны его родных. Нехорошо, если его заберут в морг для неопознанных трупов…

После ухода эксперта-врача и полисменов Элизабет дозвонилась до старого друга Голоса по партии Лемуэля Харриса, вкратце обрисовала ему ситуацию.

— Слушай меня внимательно. По телефону ничего лишнего никому не говори, — выразительно сказал Сэм. — Яша много лет является членом Международного Рабочего Союза [112] По-английски International Workers Order — Союз левых профсоюзов, противостоявший конгрессам профсоюзов, контролируемых фактически предпринимателями, а порой даже и мафией. . Они все сделают.

Позвони Грейс Хатчинс, это проверенный товарищ, да и живет она неподалеку от тебя. Она туда позвонит, и они все устроят…

Ближе к утру действительно приехали работники похоронного бюро MPC и на закрытых брезентовых носилках увезли тело Голоса…

…Не дожидаясь полного ноябрьского рассвета, Бентли направилась в «Уорлд Туристе». Заспанный лифтер что-то пробурчал, чего ради она заявилась в такую рань. Не отвечая, Бентли поднялась в офис и сразу направилась к сейфу. Следуя инструкциям Голоса — он давно обговорил их с ней на случай своей внезапной болезни или смерти, — достала все находившиеся там бумаги и 1200 долларов наличными. Бумаги она методично, не читая, разорвала на мелкие кусочки и сожгла в большой медной пепельнице. Пепел высыпала в туалет. Деньги, в соответствии с той же инструкцией, следовало передать Эрлу Браудеру…

…Уже в дневных выпусках о смерти Якова Голоса сообщили своим читателям центральный орган Компартии США «Дейли Уоркер», еврейская коммунистическая газета «Фрайбайт», русская коммунистическая газета «Русский Голос», позднее — естественно — представительное левое издание «Нью Мэссиз».

В субботу, 27 июня, в 2 часа дня в ритуальном зале Грэмерси-парк на Второй авеню, 152, состоялась гражданская панихида.

Хоронили Якова Голоса на следующий день, на кладбище Нью-Монтефьор на Лонг-Айленде. Здесь Международному Рабочему Союзу принадлежал целый участок. Могила Якова Голоса заботами профсоюзов Нью-Йорка содержится в полном порядке и по сей день.

…Готовая уже выехать из Вашингтона в Нью-Йорк на очередную встречу со «Звуком» Елизавета Зарубина в последний момент узнала из газет о его кончине.

По странному стечению обстоятельств накануне начальник внешней разведки направил народному комиссару государственной безопасности СССР, комиссару государственной безопасности первого ранга товарищу Меркулову следующий рапорт.

«Прошу Вашей санкции на представление к награждению орденом Красная Звезда нашего закордонного агента т. Голоса.

Начав активное сотрудничество с нами в 1930 году, т. Голос за истекшие 13 лет зарекомендовал себя как преданный нашему делу человек. Отлично зная обстановку в стране пребывания, т. Голос настойчиво и успешно преодолевал большие трудности, с которыми сталкивался в ходе выполнения срочных заданий НКВД-НКГБ СССР. Тов. Голос характеризуется умелым подходом к людям и инициативой. Он работал не только как наводчик, установщик и групповод, но и как вербовщик, причем привлек к нашей работе ряд лиц, являющихся ценными источниками политической и экономической информации.

В настоящее время мы ставим перед ним новые ответственные оперативные задачи.

Начальник I Управления НКГБ СССР комиссар госбезопасности 3-го ранга (Фитин)

24 ноября 1943 г.».

Увы, в шифротелеграмме из Нью-Йорка за № 1111 от 27 ноября, в частности, была и такая строчка: «“Клим” [113] «Клим» — один из оперативных псевдонимов Б. Павлова. сообщил, что 25 ноября 1943 года от разрыва сердца умер “Звук”».

Сообщение в Москве произвело впечатление грома и молнии среди ясного неба. О серьезной болезни Голоса в Центре никто достоверно ничего не знал. Понятно, что у человека, перешагнувшего полувековой рубеж и работающего в экстремальных условиях, идеального здоровья не может быть, что называется по определению. Но чтобы вот так рухнуть в одночасье…

Озабоченность в Москве была естественной и объяснимой: слишком уж много нитей держал в своих руках «Звук». О некоторых его источниках, в том числе важнейших, особо ценных, в Центре ничего кроме псевдонимов не знали, а если и знали, то воспользоваться связями Голоса было весьма затруднительно, а то и вовсе невозможно. Многие источники Якова ни с кем, кроме как лично с ним, дела иметь заведомо не желали. Некоторые вообще не подозревали, что работают на советскую, то есть иностранную, разведку.

В общем, смерть Голоса породила для Москвы множество проблем. Однако она, по мнению автора, никак не должна была по многим этическим соображениям стать причиной для составления следующего удивительного, не поддающегося разумному объяснению документа; точнее, вовсе даже не аргументированного документа, а всего лишь записки, цидульки в две строчки, приложенной к наградному листу: