Теодор Гладков - Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

На протяжении ряда лет Шустер помогал Голосу подбирать потенциальных агентов и занимался их проверкой. В частности, именно «Эхо» проверял перед привлечением к сотрудничеству одного из главных информаторов в ходе операции «ЭНОРМОЗ» Теодора Халла («Млад») и его ближайшего друга Сэвилла Сакса («Стар»).

За последующие два года у Бентли сменилось три куратора и несколько связных. Одним из таких, правда очень недолгих, кураторов был некто, представившийся как «Джек». Он нисколько не походил на русского, да и говорил с заметным бруклинским акцентом [117] В Бруклине — самом населенном из пяти боро (районов) Нью-Йорка значительное число жителей — евреи, поэтому коренные бруклинцы, даже другого этнического происхождения, говорят с заметным акцентом. . Настоящее имя этого человека — Джозеф Катц (псевдонимы «Информатор», «Дуглас», с осени 1944 года — «X»). Это был достаточно опытный агент-вербовщик и связник. Действовал под прикрытием владельца двух небольших фирм. «Джек» был также специалистом по фотографированию материалов, которые агенты, их доставившие, должны были утром возвращать на место. По счастью, Бентли никогда больше не пришлось встретиться с этим человеком…

Случалось, что Бентли передавала материалы русской женщине, которую она знала как с Шуру» — то была жена оперативного работника, а затем заместителя резидента Владимира Правдина («Сергея»). Официально — заведующего отделением ТАСС в Нью-Йорке.

Непродолжительное время работу Бентли курировал «Билл» — Исхак Ахмеров. К сожалению, потому что, если бы Ахмеров поработал с «Умницей» года полтора, скорее всего, не произошло бы того, что, увы, произошло осенью 1945-го… Иногда по поручению «Билла» материалы забирала явно коренная американка по имени «Кэтрин». Элизабет не подозревала, что это — Хелен, жена «Билла» и племянница хорошо ей лично знакомого Эрла Браудера.

Об Ахмерове стоит сказать несколько добрых слов особо. Он был не просто разведчиком, но нелегалом, прирожденным нелегалом. И по сей день ветераны Ясенево считают, что, возможно, Ахмеров был лучшим разведчиком-нелегалом второго за «Великими Нелегалами» поколения. В чужой стране, под чужим небом, в чужой шкуре Ахмеров чувствовал себя как рыба в воде. Когда же ему приходилось время от времени работать в центральном аппарате, одним словом в «конторе», он начинал скучать и ничем особенно не выделялся среди сослуживцев.

Однако стоило ему пересечь государственную границу с очередным паспортом на чужое имя гражданина другой страны, он преображался. Воистину эта бесконечная игра «в поле», порой смертельно опасная, требующая повседневной и повсечасной мобилизации всех физических и духовных сил, была его стихией.

В нелегале концентрируются в наибольшей степени все общие и специфические черты, свойственные профессии разведчика. Работа нелегала «в поле» существенно отличается от деятельности сотрудника «легальной» резидентуры. Последний, как гражданин своего государства, снабжен его подлинными документами (даже если таковые выписаны на другую фамилию) и работает под прикрытием его официальных учреждений: дипломатических, консульских, внешнеторговых, культурных, представительств морских и авиационных компаний, средств массовой информации, иногда международных организаций вроде ООН, ЮНЕСКО, МОК, ВОЗ и др.

Нелегал пребывает в чужой стране с паспортом бог знает какого государства, но только не своего собственного, с официальным представительством своей страны никак не связан. Перед местными властями он фактически беззащитен. В стране с жестким политическим режимом его могут тайно арестовать, подвергнуть допросу так называемой третьей степени, а то и ликвидировать физически без комедии суда.

Даже зная о его аресте, посольство родной страны официально ничем ему помочь не может, разве что через подставных лиц нанять хорошего адвоката. В случае осуждения за шпионаж нелегалу остается только уповать на то, что свои сумеют организовать ему побег (а это всегда весьма проблематично), либо надеяться, что его через несколько лет тихо обменяют на захваченного с поличным разведчика того государства, чьим строго охраняемым гостем он пока является. Но такая практика обмена разведчиками стала почти обычной лишь после Второй мировой войны [118] Отдельные, очень редкие случаи имели место и в 20-е, и в 30-е годы. . Яркие тому примеры — обмен советского разведчика полковника Вильяма Фишера (больше известного как Рудольф Абель) на американского пи-лота-шпиона Гэри Фрэнсиса Пауэрса и Конона Молодого, также полковника («Лонсдейла», «Бена»), на агента английской разведки Гревилла Винна.

В рамках полученного им задания или инструкции нелегал всегда действует самостоятельно, полагаясь только на самого себя. Ему не с кем посоветоваться, не у кого испросить разрешения на тот или иной шаг, не к кому обратиться за помощью (во всяком случае, сделать это быстро, вовремя). «Легальный» разведчик работает под постоянным контролем резидента, докладывает ему о каждом своем шаге, согласовывает с ним (а порой и с Центром) каждый поступок. Любое оперативное мероприятие ему обеспечивают соответствующим прикрытием коллеги. Оперативный сотрудник резидентуры всегда зажат рамками железной дисциплины, как солдат-новобранец — уставами и всевидящим оком сержанта-сверхсрочника.

Потому характеру нелегала свойственна вырабатываемая годами работы «в поле» независимость в мышлении и действиях. Эти люди знают себе цену, они обладают обостренным чувством собственного достоинства и способностью отстаивать свое мнение перед начальством. Потому последнее таких работников хотя и ценит, но в глубине души порой недолюбливает, иногда и завидует. Про себя…

Именно таким человеком и был Исхак Ахмеров. Чего стоила — нынешнему молодому читателю, боюсь, этого не понять — его женитьба вопреки прямому неодобрению начальства и советам друзей на иностранке, будь таковая хоть трижды коммунисткой.

Осенью 1944 года Бентли была представлена своему очередному и, как оказалось, последнему куратору. Это был среднего роста мужчина лет под сорок, начинающий полнеть, круглолицый, с уже обозначившимся вторым подбородком. Бентли сразу обратила внимание на его явно сшитый на заказ костюм, на купленные в дорогих магазинах рубашку, галстук, шляпу. С горечью вспомнила потертые костюмы Якова, его неоднократно чиненные ботинки… Ей не понравилось, что новый русский пригласил ее в хороший ресторан и, выбирая самые изысканные блюда, не обращал внимания на цену. Она снова вспомнила Якова, его слова, что революционеру не пристало шиковать, тем более на государственные или партийные деньги. Назвался новый куратор «Элом», предупредил, если ее будут расспрашивать о нем, надо говорить, что он чешский бизнесмен, работающий в Вашингтоне. Познакомились случайно. На самом деле новый резидент внешней разведки, сменивший Василия Зарубина, действовал под прикрытием первого секретаря, а затем советника посольства СССР как Анатолий Громов. Настоящее имя — Анатолий Вениаминович Горский. Ранее он работал в Англии и на протяжении нескольких лет был главным оператором знаменитой «Кембриджской пятерки» Кима Филби и еще нескольких ценных агентов. Оперативный псевдоним Горского — «Вадим».