Семен Резник - Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

По-разному можно оценивать эти его действия.

Как мы знаем, инициатором включения Лысенко в первоначальный состав делегации на конгресс по генетике был нарком Я.А.Яковлев. Весьма вероятно, что и в других

случаях Вавилов лишь озвучивал указания сверху Вынужден был это делать, чтобы не давать дополнительных козырей против благородных ботаников, зажимающих народного выдвиженца. На мой взгляд, то была борьба за Лысенко, против лысенковщины. То, что Лысенко и лысенковщина неразделимы, тогда еще не было очевидно.

…Напрашивается аналогия с действиями брата Николая Ивановича – Сергея Ивановича Вавилова, хотя в иной ситуации и по отношению к совершенно иному лицу.

У директора Физического института Академии наук академика С.И.Вавилова не сложились отношения с директором Института физических проблем академиком Петром Леонидовичем Капицей. Много лет работавший у Резерфорда, который высоко его ценил, всемирно прославленный, самоуверенный, острый на язык, Капица смотрел на Сергея Вавилова свысока, иронично относился к его работам, не стеснялся об этом говорить вслух. Сергею Ивановичу это было известно и, конечно, его задевало. Он неприязненно относился к Капице, о чем говорят записи в его дневнике. В 1945 году Сергей Вавилов стал президентом Академии наук, а Капица попал в опалу. Он был снят с поста директора Института, остался не у дел, жил на даче почти под домашним арестом.

Сергей Вавилов приехал к нему, расспросил, чем может помочь, и делал всё возможное, чтобы облегчить его положение. На вопрос одного из учеников, чем вызваны такие действия, ведь Сергей Иванович знает, как Капица к нему относится, С.И.Вавилов, подумав, ответил:

– Считайте, что это месть интеллигентного человека [672].

Можно не сомневаться, что Николай Иванович ни на минуту не обманывался насчет того, с какой ненавистью и злобой относится к нему Лысенко. И платил ему местью интеллигентного человека.

Увы, Лысенко не был Капицей. Он был Распутиным.

Когда Вавилову это стало ясно, он так его и называл: Распутин биологической науки.

Яровизация была широко разрекламирована как универсальный агроприем, гарантирующий высокие устойчивые урожаи по всей стране. Энтузиасты-опытники ставили опыты на тысячах гектаров. В стандартные анкеты, составленные Лысенко, они вносили данные о засеваемых площадях, сроках посева и уборки, величине урожаев… Анкеты стекались к Лысенко и демонстрировали такой же, как прежде, разброс результатов. Статистическая обработка этих данных показала бы провал агроприема. Яровизатор стоял перед выбором: либо признать, что его агроприем бесполезен, либо сделаться селекционером получаемых данных. То есть Распутиным. Он выбрал второе. Он стал отбирать анкеты с позитивными результатами (насколько правдивы были эти результаты, – отдельный вопрос), а негативные отбраковывал. Они-де получены из-за неправильного следования его инструкции и учету не подлежат.

Мошенничество было видно невооруженным глазом, но ветер дул в его паруса. Победные реляции были нужны его покровителям на разных этажах власти. Слишком много авансов было ими выдано, слишком большая шумиха поднята, слишком прямая связь была проведена между колхозным ученым и колхозным строем.

Три видных селекционера – профессор Тимирязевской академии П.И.Лисицын, профессор Куйбышевского сельхозинститута П.Н.Константинов и болгарский ученый Дончо Костов, работавший у Вавилова в Институте генетики, – решили разобраться: что яровизация может дать практике в разных сельскохозяйственных районах страны.

Петр Иванович Лисицын родился в 1877 году в семье деревенского писаря. Окончил Московский университет, затем Петровку. Больше двадцати лет проработал на Шатиловской опытной станции (Орловская губерния), которая носит теперь его имя. Начинал рядовым научным сотрудником, потом стал заведующим Отделом селекции, в 1926 году – заведующим всей станцией. С 1922 года возглавлял шатиловскую Госсемкультуру , то есть разработанную им систему размножения селекционных сортов для внедрения их в широкую практику земледелия.

Когда был взят курс на сплошную коллективизацию, Госсемкультура , созданная в условиях нэпа, стала помехой.

В областной партийной печати началась травля Лисицына как «пособника кулачества».

Чтобы вывести Петра Ивановича из-под удара, Вавилов рекомендовал его на пост заведующего кафедрой селекции Тимирязевской академии: кафедра стала вакантной после смерти С.И.Жегалова. Петру Ивановичу тяжело было покидать свое детище – Шатиловскую станцию, но он вынужден был перейти в Петровку. Вавилов нередко бывал у Лисицына. Его сын, академик Александр Петрович Лисицын, помнит, как мальчиком сиживал у Николая Ивановича на коленях.

Петр Иванович умер в феврале 1948 года, не дожив шести месяцев до разгрома генетики на Августовской сессии ВАСХНИЛ.

Петр Никифорович Константинов этот разгром пережил. Он был ровесником П.И.Лисицына, столь же крупным селекционером. Возглавлял кафедру селекции Куйбышевского сельскохозяйственного института. За две недели до Августовской сессии, в отчаянной попытке образумить власть, он послал большое письмо Сталину, в котором, между прочим, упоминалось: «90 % посевных площадей нашей страны заняты сортами наших советских селекционеров: Лисицына, Шехурдина, Юрьева, Константинова, Писарева, Успенского и др.» [673].

Опыты Лисицына и Константинова по яровизации проводились пять лет (1932–1936) на 54 сортоучастках в разных регионах страны. Испытывались 35 сортов пшеницы и других зерновых культур. Яровизированные посевы сопоставлялись с контрольными. К обработке результатов они привлекли Дончо Костова.

Оказалось, что в отдельные годы на некоторых участках яровизация давала незначительную прибавку урожая, в другие годы приносила убыль. Яровизированные посевы сильнее контрольных поражались твердой головней. Посевного материала для них требовалось в два раза больше, чтобы компенсировать потерю всхожести от перелопачивания «наклюнувшихся» семян [674].

Опыты Лисицына и Константинова подтвердили то, о чем предупреждал Вавилов пятью годами раньше: агроприем недоработан, эффективность его сомнительна, вводить в широкую практику нельзя.

В статье В.Н.Сойфера «Эра Лысенко в новом освещении» в журнале «Nature» (1989) [675] «новое освещение» состояло в еще одном озвучивании версии о том, что на олимп власти Трофима Лысенко двигал академик Вавилов – вопреки противодействию других крупных ученых. Для пущей убедительности автор столкнул два высказывания: одно – Вавилова, говорившего, что яровизация открывает «широкие горизонты», и второе – Константинова, показавшего, что при экспериментальной проверке яровизация не давала прибавки урожая.