Семен Резник - Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его время

Став невыездным, Вавилов особенно много внимания уделял Кавказу. По его представлениям, Кавказ вместе с Передней Азией составляли отдельный центр происхождения культурных растений. Здесь были найдены эндемичные виды древних пшениц. Их изучение привело Вавилова к мысли, что именно в этом регионе, на заре цивилизации, был введен в культуру «главный хлеб Земли». Этим решалась загадка, много лет мучавшая Вавилова: как могло получиться, что центр мягких пшениц (42 хромосомы) в Афганистане, а твердых (28 хромосом) – в Эфиопии? Оказалось, что самые примитивные (14-хромосомные) формы пшеницы были введены в культуру в Передней Азии, оттуда проникли на Восток, где локализовался очаг форм с утроенным набором хромосом, и на Запад – с удвоенным. Как более продуктивные, эти виды потом пришли в Переднюю Азию, а первичные формы были ими вытеснены из культуры. Сохранились лишь дикие разновидности, найденные когда-то Ааронсоном и в 1926 году – в более широком ассортименте – самим Николаем Ивановичем.

На Кавказе велась работа по освоению влажных субтропиков, по интродукции новых для Советского Союза культур. Хинное дерево! Оно давало дорогой лечебный препарат хинин – единственное тогда средство против малярии. Эпидемии этой болезни были распространены по всему миру, ежегодно уносили тысячи, если не миллионы жизней. За отсутствие культуры хинного дерева Советская Россия расплачивалось золотом и валютными резервами.

Хинное дерево – растение тропиков; родина его – Перу, Боливия, Эквадор; оно не могло зимовать даже в самых южных республиках СССР, включая кавказские.

Под руководством Вавилова ученые Сухумского питомника создали оригинальный метод, позволявший культивировать это растение как однолетнее. Осенью и зимой рассаду хинного дерева выращивали в парниках и оранжереях, а весной высаживали в открытый грунт. За лето саженцы достигали метровой высоты и давали хороший урожай хинина.

Здесь же велись работы по освоению культуры чая и цитрусовых: лимона, мандарина, апельсина, грейпфрута. В России это были заморские деликатесы, подавляющее большинство населения их никогда не видело. Вавилов считал, что страну можно избавить от импорта и этих культур.

В те же годы Вавилов работал над многотомным трудом, который должен был стать «синтезом конкретных знаний о мировых сортовых ресурсах важнейших культурных растений как основы практической селекции в целях повышения количества и качества сельскохозяйственной продукции применительно к различным условиям».

Он успел закончить два тома этого гигантского труда. Первый том – как бы вводный. В нем впервые в мировой литературе излагались основные принципы агроэкологической классификации культурных растений, весь «глобус» был рассмотрен под углом зрения селекционера-агронома. Второй том Вавилов посвятил своей излюбленной культуре – пшенице.

А в «Яровизации» одна сенсация появлялась за другой. Тут и переделка пленчатого ячменя в голозерный, и «вегетативные гибриды», и выведение сортов за один год. Лысенко продолжал ставить рекорды, но каждое его новое положение проверялось сотрудниками Вавилова – либо в Институте растениеводства, либо в Институте генетики. И – не подтверждалось.

Бывали здесь и свои трагикомедии.

Лысенко давно уже объявил законы Менделя несуществующими и поручил своей сотруднице Н.И.Ермолаевой опровергнуть их на опыте, что она и сделала. Торжествуя победу над законами Менделя, она писала в статье, опубликованной в журнале «Яровизация», что «сроки, масштабы, а главное, результаты, предусматриваемые теорией менделизма, непригодны для нашей советской действительности» [759].

Дабы придать опровержению «антисоветских» законов Менделя как можно более громкое звучание, Лысенко в том же номере «Яровизации» напечатал «философскую» статью И.Презента «О лженаучных теориях в генетике» [760], а в следующем номере – статью математика и философа-марксиста Э.Кольмана «Извращения математики на службе менделизма» [761]. Кольман раскритиковал работу сотрудника Института генетики Т.К.Енина «Менделизм в селекции гороха», которая была представлена А.А.Сапегиным и напечатана в журнале, выходившем под редакцией Н.И.Вавилова [762].

Парадокс состоял в том, что, не в пример другим опытам лысенковцев, «гороховые» опыты Ермолаевой были поставлены чисто, в большом масштабе. Полученные ею данные в основном совпадали с данными Енина, хотя выводы были противоположные.

А.С.Серебровский привлек в качестве третейского судьи академика А.Н.Колмогорова, крупнейшего математика, лучшего в СССР и, может быть, в мире знатока теории вероятностей. Проанализировав данные Ермолаевой, Колмогоров установил, что они полностью укладываются в основное правило Менделя. В его статье под названием «Об одном новом подтверждении законов Менделя» говорилось:

«Статистический анализ уклонений от отношения 3:1 дает новый, более тонкий и исчерпывающий способ проверки менделевских представлений о расщеплении признаков. Задачей настоящей заметки является указание наиболее рациональных, по мнению автора, методов такой проверки и их иллюстрация на материале работы Н.И.Ермолаевой. Материал этот, вопреки мнению самой Н.И.Ермолаевой, оказывается блестящим новым подтверждением законов Менделя» [763].

Хотя на административной лестнице в биологической науке Лысенко уже стоял на верхней ступени (достиг верховной власти ), положение его оставалось шатким.

Выскакивая с новыми предложениями и требуя их скорейшего внедрения в практику, страстно защищая их от неизбежной в таких случаях критики, Лысенко отрезал себе пути к отступлению. Он не испытывал природу, а навязывал ей свои представления. Но умозаключения, не опирающиеся на факты, в науке стоят мало. Лысенко вынужден был хвататься за любой факт, за любой самый подозрительный в смысле методической безупречности опыт, чтобы подтвердить свои фантазии…

Генетики это отлично понимали, и Лысенко знал, что они это понимают. Спасение было в одном: опираясь на силу сталинского режима, запугивать оппонентов и устранять с дороги тех, кого не удавалось запугать.

В 1937 году Наркомат земледелия поручил ВИРу в короткий срок составить проект государственной системы семеноводства. Для практики сельского хозяйства не было более насущной задачи, ибо с начала коллективизации, когда была ликвидирована талановская Госсемкультура, семеноводство в стране было крайне запутано.

Вавилов организовал и возглавил комиссию из лучших специалистов, подготовил Докладную записку, но она залегла на много месяцев в столе у наркома.

А затем… затем было решено создать новую комиссию – во главе с Лысенко.