Чарльз Грабер - Добрый медбрат

Ответ от директора и больничной комиссии пришел спустя неделю; и директор, и комиссия пришли к выводу, что Чарли был уволен совершенно справедливо. Чарли написал им еще раз, требуя независимой экспертизы. Бумажная работа растянулась на месяц со всеми утвержденными письмами и факсами. Процесс был слишком долгим, чтобы принести Чарли какое-либо удовлетворение, поэтому он инсценировал очередную попытку суицида. Он позвонил в «911» и сказал, что принял горсть таблеток. Он понимал, что скорая должна отвезти его в ближайшую больницу – в Уоррен, – где его хотя бы знают.

Обычно суицид приносил ему своеобразное очищение: он был криком о помощи, которым всегда можно воспользоваться. Врачи скорой беспокоились о нем, когда всем остальным было плевать. Сотрудники реанимации всегда относились к нему серьезно. Казалось, что фонарик освещает не только его зрачки, но и душу . Манжета тонометра брала его за руку, словно друг. Фиксирование признаков жизнедеятельности милосердно напоминало ему о том, что он существует. Чарли сказал парамедикам, что он квалифицированный медработник, как всегда и делал, в подтверждение называя вещи вокруг себя на профессиональном жаргоне (пижамы, коды, стимпанк), чтобы все поняли, что он знает кухню изнутри. Путь до больницы был для него особенным моментом. Однако по прибытии все бывало по-разному. Чарли Каллена привезли в отделение реанимации как известного в стенах Уоррена любителя закатывать глаза, бывшего сотрудника, превратившегося в ненормального суицидального преследователя. Слышали? Чарли вернулся. Его привезли в маленькую палату, закрыв шторку лишь наполовину, чтобы можно было за ним наблюдать. Чарли знал, как они перешептываются на сестринском посту, сплетничают, разглядывая это недоразумение, сошедшее с нормального человеческого пути. Он почти мог их понять. Однако Чарли всегда был настроен добиваться своих целей. Он хотел вернуться в «Грейстоун». Там было так хорошо. Отправить его туда могли только из больницы. В прошлый раз Уоррен так и поступил, когда Чарли появился в их отделении скорой помощи, – почему бы им не послать его туда еще раз? Однако врач-реаниматолог сначала запросил анализ крови. Что он хотел там увидеть, Чарли не был уверен – возможно, он подозревал, что Чарли на самом деле не пытался покончить с собой, а просто хотел обхитрить систему. Доктор проверит кровь Чарли на предмет содержания лекарств и выпишет рекомендации по лечению, основанные на анализе. Он может не отправить его в «Грейстоун».

Чарли отказался от анализа. Он максимально доступно объяснил это всем, кто входил в пространство за шторкой.

Он так много сдал крови, десятки и сотни раз, больше двенадцати галлонов, по его собственным подсчетам. Однако здесь не он сдавал кровь, а у него ее брали. Приняв решение, Чарли от него не отступал. Никаких переговоров быть не могло. Врачи и сестры пытались до него достучаться, но он прогонял их и уже собрался уходить, а когда его попытались остановить, отбивался, пока кто-то не вызвал охрану. Чарли мог только представить, что о нем сейчас говорят – Нам пришлось даже вызвать охрану! – но своего он добился.

А «Грейстоун» в октябре становилась еще более серой, будто обветшалое здание высасывало эту серость из облаков. Чарли прибыл в этот особняк на холме, словно из фильмов про привидения, накануне Хеллоуина. У него впереди были месяцы. Знакомая подъездная аллея – асфальтный шов, проходящий между голыми тополями. Из окна палаты Чарли наблюдал, как вдалеке снег ложится на поля, смотрел на струйки дыма, исходящие из невидимых очагов. Мир вокруг затаил дыхание. Здесь не существовало ничего кроме времени, которого хватало для адаптации к новым лекарствам и для того, чтобы привыкнуть к сеансам терапии; хватало его и для того, чтобы пациент мог очистить свой разум и почувствовать обновление. Однако Чарли не интересовала смена образа мысли, и, когда его отпустили 11 декабря, он сразу же отправился в отделение полиции, чтобы предъявить обвинения врачу отделения реанимации больницы Уоррена, который пытался украсть его кровь. Чарли стоял рядом с пребывающим в замешательстве дежурным сержантом, чтобы удостовериться, что он все записал, а затем сел в машину, чтобы забрать почту, которую для него удерживали. Большую ее часть составляли счета за алименты и письма от юристов мемориальной больницы Морристауна.

После нескольких месяцев подготовки пересмотр его дела был отменен, так как он не заплатил свою часть судебных издержек {70}. В январе 1998 года Чарли им ответил: он находился в психиатрическом учреждении и не имел с собой справочника сотрудника, поэтому в задержке его винить нельзя. Он всего лишь был жертвой. В марте он снова им написал, угрожая засудить мемориальную больницу Морристауна, если они не одобрят продление процесса {71}. Они отправили Чарли еще одну копию справочника сотрудника, на этот раз заказным письмом, а также одобрили продление. Чарли им так и не ответил. Проблема Морристауна, которая казалась ему столь важной до этого, будто совсем перестала для него существовать. Он уже нашел новый выход для своей фрустрации.

Согласно иску Пепе впервые об инциденте ее спросил супервайзер спустя несколько дней после смерти мистера Хенри.

Граница штата Пенсильвания для большинства людей – просто линия на карте, но для медбрата вроде Чарли представляет огромную значимость. В Пенсильвании требуется иная лицензия для медсестер и медбратьев – обычное заявление. Для Чарли это было как начать с чистого листа.

Его заявление в Центр по уходу и реабилитации «Либерти» в Аллентауне, штат Пенсильвания, рассматривалось через агентство по подбору персонала под названием «Хелс форс» {72}, и потому в нем требовалось указать рекомендации. Мемориальная больница Морристауна, из которой Каллена уволили за некомпетентность, жалобы пациентов и фатальные медицинские ошибки, просто подтвердила, что он являлся сотрудником этого учреждения. Рекомендации от лица Хантердона давала Мэрджори Уилан, которая угрожала уволить Каллена за многочисленные инциденты, связанные с лекарствами и уходом за пациентами. В отдел кадров «Либерти» пришла форма, в которой было указано, что Чарльз Каллен является «великолепным медбратом и прекрасно заботится о пациентах», а также, что Уилан может рекомендовать Чарльза Каллена в качестве сотрудника. Никто в администрации «Либерти» не задумался о том, почему медбрат с десятилетним стажем вдруг опускается на ступень ниже и идет работать в маленькое учреждение, где платят на 5 долларов в час меньше. Центру нужны были люди, а Чарли нужны были деньги.

После нескольких месяцев без работы, долг Чарли составлял 66 888 долларов. Процент на его кредитной карте рос пропорционально долгу, росла также и сумма, которую он задолжал в качестве алиментов. Если бы Чарли не заплатил, он мог бы показаться плохим отцом, что для него было неприемлемо. Могло бы показаться, что он обижает детей. Его неспособность заплатить по счетам дала бы Эдриэнн повод настроить детей против отца, представить его как плохого человека – Шоне было уже девять, достаточно, чтобы самой понять что к чему. И это навредило бы ему еще больше. Каждый вечер он загружал вещи в старенький «эскорт» и приезжал со своим грузом проблем на ночную смену в «Либерти».