Чарльз Грабер - Добрый медбрат

Бывший супервайзер Чарли в больнице Уоррена подтвердил, что Каллен там работал, и отметил его этичность, совестливость и ум. Отдел кадров «Святого Луки» выполнил свое обещание и подтвердил даты работы и позицию Чарли {140}. В сентябре 2002 года Чарли предложили работу на полную ставку с самыми уязвимыми пациентами отделения интенсивной терапии Медицинского центра Сомерсета.

Чарли быстро завоевал популярность в качестве ночного медбрата в Сомерсете. Обычно для того, чтобы передать дела ночной смене, требовалось около часа (в зависимости от конкретного медработника), но Чарли быстро соображал и не задавал вопросов, а потому дневные сотрудники обожали дни, когда он работал. Они могли быстро его проинформировать и пойти домой, зная, что он уже здесь со своим маленьким «Сёрнер ПауэрЧарт», мобильной компьютерной базой данных карт пациентов. Коллеги Чарли по ночной смене уважали его еще больше: он начинал рано, работал эффективно и всегда первым заканчивал. Они возвращались с первой проверки пациентов и видели, как Чарли уже стоял рядом с аппаратом «Пайксис», помогая подготовить капельницы на вечер. Затем они снова видели Чарли, когда он помогал им при остановке сердца кого-то из пациентов.

Каждую ночь у медработников было новое расписание, поэтому команда каждый раз тоже была новой. Сестра, с которой Каллен часто работал вместе, высокая красивая блондинка по имени Эми Лофрен {141}, быстро выделила его среди других. Эми была самопровозглашенной «занозой в заднице», то есть прямой и честной, таким человеком, в тени которого Чарли мог бы как следует укрыться. Поначалу он вел себя с ней тихо, но за длинные ночные смены он иногда все же отпускал короткие комментарии о больничной бюрократии, пока ждал у «Пайксиса» или драматичным образом закатывал глаза в процессе работы над особо сложным отчетом. Поздней ночью, после того как все капельницы были поставлены и всем пациентам уделено должное внимание, Чарли рассказывал ей свои ироничные байки об опустошающей депрессии, невезении и издевательствах с той честностью, которую, по его мнению, Эми должна была оценить; она отвечала на них смехом и тем материнским вниманием, в котором Чарли нуждался. С течением недель они превратились из знакомых в друзей.

Эми Лофрен пережила жестокое детство, встречала жизненные проблемы с вызовом и была убеждена в том, что вселенная ей задолжала. Тридцать шесть тяжелых лет импульсивной жизни подарили ее десять парней, двух дочерей, квалификацию медсестры и белый «ягуар», взятый в лизинг, однако, несмотря на все это, внутри Эми была какая-то пустота, объяснить которую она не могла. В выходные ее посещали панические атаки, из-за которых она порой не выходила из дома, а по ночам она либо работала, либо пила вино. Ее существование делилось на пребывание в своем доме на севере штата Нью-Йорк и пребывание на работе в Нью-Джерси, так же, как была разделена ее личность, – и она изо всех сил старалась поддерживать такой порядок вещей. Она не открывалась полностью ни дочерям, ни парням, ни большинству своих коллег. И лишь ее новый друг, Чарли Каллен, дарил ей чувство безопасности. Эми казалось, что и ему нужна ее забота.

Когда Чарли пришел в Сомерсет в том сентябре, Эми почти сразу поняла, что он ей нравится – не как мужчина, конечно: она была одинока, но не настолько, к тому же она чувствовала, что он это понимает. Эми была блондинкой, ростом под метр восемьдесят и с формами, которые были заметны даже в халате. Ей было не привыкать к нежелательному вниманию. Однако Чарли казался Эми безобидным. Он обращал на нее внимание без очевидного интереса и ни разу не попытался ее «склеить». И если он не всегда смотрел ей в глаза, так хотя бы не по той причине, что рассматривал ее декольте. Кроме того, он был молчаливым, по крайней мере поначалу, а Эми инстинктивно тянуло к тихим людям. У этого парня , думала она, есть секреты, прямо как у меня .

Новый медбрат помимо всего прочего, как и Эми, серьезно относился к работе, даже, может, серьезнее: он работал так эффективно и внимательно, что это иногда напоминало обсессию. Чарли занимался своими пациентами в одиночку, закрыв дверь и шторки. Он раздевал их догола и мыл, а затем натирал до перламутрового блеска увлажнителем. Эми называла их его «жареными индейками», слишком жирными, чтобы их можно было легко перевернуть. Другой его странностью была одержимость устройством «Сёрнер». Заполнение карт – одна из обязанностей медработников, но Чарли доводил ее до абсурда, часами стуча по клавишам мобильного устройства подальше от глаз других сотрудников. Эми шутила, что он пишет роман. Удивительно, но Чарли нравились ее подколки, он понимал их невинную природу.

Как и большинство сестер, Эми считала себя героем, которые защищают самую хрупкую часть человечества, заботятся о тихих и беспомощных, помогают им. С его изогнутой спиной, мягкими серыми волосами и невзрачными стариковскими кофтами, новый медбрат казался Эми еще одной нежной душой, нуждающейся в защите, – он напоминал мистера Роджерса [7], такой сентиментальный и подавленный. Белый халат Чарли носил на себе следы холостяцкой стирки, а за заляпанными аптечными очками в его глазах скрывались тьма и отчаяние, которые Эми приняла за замаскированный гнев. Всего за пару ночных смен Эми поняла, что Чарли Каллен – один из самых забавных людей, которых она встречала. В четрые утра Чарли мог заставить ее хохотать над историей, как нельзя лучше подходящей к ее сумасшедшей жизни. Юмор и сплетни смягчали страдания и горе, неизбежно шедшие в комплекте с работой, а Чарли для этого подходил идеально. Несколько историй строились вокруг абсурдности его армейской жизни, включавшей задания вроде охраны ядерных ракет с дубинкой или издевательства, которые вызвало его нежелание пи́сать в банку в присутствии другого мужчины. Однако большинство было связано с девушкой Чарли, Кэти, и ее попытками выставить Чарли из дома. Эми называла это «Шоу Чарли и Кэти», выпуск которого она смотрела каждую ночь. В конце концов она ответила на это собственными признаниями.

Каждую ночь Чарли быстро выполнял свои обязанности в отношении пациентов, а затем осматривал палаты, пока не находил ее. Эми была прокрастинатором, все время опаздывающим, поэтому она восхищалась {142}его технической сноровкой, приобретенной за четырнадцать лет работы в девяти разных больницах. Вскоре она привыкла на это полагаться. Ее должность в Сомерсете была самой удачной, которую она занимала почти за пятнадцать лет карьеры. Бонус в 20 000 долларов за заключение семимесячного контракта и 1 700 долларов в месяц на жилье были «сумасшедшими деньгами». Она хотела их получать, даже если работа ее убивала.