Октябрьская комиссия Сокольнического района - Октябрьские дни в Сокольническом районе

На первом — неожиданно для фракции — товарищем Комаровом было предложено вынести порицание Президиуму Исполкома, который опоздал на заседание пленума. Я помню как он встал со скамейки и попросил слово вне очереди и начал обвинять Президиум за его опоздание, тогда Бланк меньшевичка, не сдержалась и стала истерически кричать, обвиняя т. Комарова в том, что он груб и невежа: разгорелись страстные дебаты и результате Бюро фракции предложила резолюцию недоверия Исполкому. Большинством голосов пленум постановил: вынести недоверие Исполкому и переизбрать его на следующем пленуме. Последний пленум был в том же зале Ермаковского работного дома; там же происходили перевыборы.

Я хорошо помню эти перевыборы. Голосование было тайное: голосовали бюллетенями, оставшимися от выборов в Районную думу под прежними номерами, т.-е. наша фракция голосовала за 5-й номер, меньшевики — за 4-й, эсеры за 3-й. От нашей фракции были выставлены следующие кандидаты: т. Маленков, т. Русаков, т. Конакотин, т. Новиков, т. Комаров, т. Шоменко, т. Бродская, т. Котов, т. Ефремов и т. Паперный. В результате голосования наш список получил абсолютное большинство голосов, и выставленные кандидаты все прошли. По списку от меньшевиков прошел Гуревич, от эсеров, кажется, Лузин.

Затем накануне Октябрьских событий в здании Совета на 8-ой Сокольнической ул. собралось вечером Бюро Фракции Исполкома в угловой комнате, выходящей во двор помещения; часов в 7 вечера было сообщено т. Русаковым о развернувшихся событиях в Петрограде и в Москве. На предложение Райкома выдвинуть Ревком, тут же был избран Ревком, в который вошли: т. т. Русаков, Ефремов, Бродская . После заседания я с тов. Шоменко отправились домой. На углу Сокольнической улицы стоял грузовой автомобиль, и на нем было человек 10 или больше вооруженных юнкеров. Тов. Шоменко пошел в Совет предупредить оставшихся там товарищей, членов Ревкома, а я отошел дальше и стал срывать по заданию Ревкома плакаты, которые расклеивали эсеры от Комитета Спасения Родины.

На следующий день рано утром по дороге на службу мне сообщили, что в центре ночью началась стрельба и что есть убитые и раненые. Прихожу в парк, я тогда был членом завкома, поднялся наверх в дежурную комнату, где по указанию тов. Жикина я остался дежурить. Полторы суток я оставался в комитете: мы с товарищами поставили охрану парка, другие организовали отряды Красного Креста; нашли среди кондукторов двух фельдшеров, взяли медикаменты из приемного покоя, снарядили вагон и отправились в центр.

Настроение среди рабочих и работниц было боевое. В понедельник 29 я вырвался из Комитета и ушел в штаб Ревкома.

Я впервые увидал массы рабочих отрядов, ждущих отправки на позицию. Мне пришлось исполнить ряд поручений. Пришлось вместе с тов. Сарой Бродской побывать на Мясницкой. Моим глазам представилась следующая картина: мачты трамвайные были повалены, и вся Мясницкая была опутана трамвайной проволокой. С трудом мы проехали Мясницкую улицу.

10 ноября были похороны жертв Октябрьской революции. У нас в районе в Бахрушинской и Сокольнической больницах находилось семь человек погибших товарищей под кремлевскими стенами, на Мясницкой ул. и во время взятия телефонной станции.

Я помню морозное утро; ветрено, мелкая гололедица. Мы вынесли из «Золотого Якоря» семь гробов, все рабочие организации под своими номерами друг за другом встали. Руководителем был — тов. Конакотин . Впереди знамя района, а затем гроба, выкрашенные в красный цвет. По бокам почетный караул, сзади Райком и Исполком с красными повязками на рукавах.

Народу было очень много. В шествии принимали участие все фабрики и заводы. Настроение было бодрое.

Вот все, что у меня осталось в памяти, чем я могу поделиться.

Еще за несколько месяцев до Октябрьской революции наша ячейка РКП в противовес эсеровско-меньшевистским влияниям развила политическую агитацию среди рабочих, где имела огромный успех. Меньшевики и эсеры потеряли абсолютно всякое влияние. Еще в июльские дни масса рабочих русаковцев была готова к захвату власти; организован был отряд Красной Гвардии не только из коммунистов, но почти большинство были беспартийные. Приобрели оружие и шла усиленная подготовка. В то время коммунистическая ячейка насчитывала около 30 членов. Уже накануне выступления все рабочие, как один, объявили забастовку и присоединились к воззваниям РКП: «все на баррикады».

Под руководством т. Филиппова, Беца и Бакина вышли на улицу, устроили баррикады; здесь были и мужчины и женщины, отцы, матери, сыновья, дочери. В район выслали Красную Гвардию, установили дежурства, наладили связь с районом. Появились раненые. Организовали санитарные отряды; выслали санитарные вагоны на Мясницкую и к Сухаревой. Выслали вагоны, подвезли подкрепление и способствовали переброске революционных рабочих в бой с белыми. Не спали днями и ночами. Все активнейшие шли в революционный штаб. Работа кипит. Все наготове. Рабочих и работниц полон парк. Настроение приподнятое. Все уверены в победе. Белые побеждены!..

Собрание около 1000 человек. Тов. Филиппов делает доклад о том, чего рабочий класс добился и какие задачи впереди. Все как один принимаются за восстановление разрушенного. Восстанавливают движение, укрепляют и пополняют ряды Красной Гвардии.

Тем заканчиваются Октябрьские дни.

Самыми выдающимися в то время были, насколько я помню, следующие коммунисты: т.т. Филиппов, Бакин, Бец, Коновалов, Думшо, Новиков-Кузьмин, Жикин, Белаков, Ульянов, Носов. Из беспартийных: Соцкий, Симаков, Вольнов, Плешин, Базянин, Лучкин, Фестов, Зарубин и многие другие, которых не вспомню.

Вот приблизительно события Октябрьских дней и участие в них ячейки РКП русаковцев. Многие товарищи потеряли силы и жизнь, многие выбыли, а многие пришли вновь продолжать начатое дело борцов за революцию.

Я хочу радостно отметить, вспоминая октябрь 1917 года, как я активно участвовал в борьбе с винтовкой в руках.

После государственного совещания 12-го августа 17 г. и поползновений генерала Корнилова, наша партия еще энергичней взялась за пропаганду, за восстановление Советской власти. Мне, как рабочему приходилось наблюдать настроение беспартийных масс. Среди них был определенно сдвиг влево. Я хорошо помню общее партийное собрание 23-го IX-1917 г. нашего района на заводе Земгор, где т. Арншам делал доклад о М. К. Он говорил о выступлении в ближайшие дни с оружием в руках и о свержении временного правительства во главе с Керенским; некоторые наши партийные товарищи пали духом, указывали что еще не пришел час.