Борис Соколов - Истребленные маршалы

Падение Тухачевского началось во второй половине апреля 37-го. Михаил Николаевич с женой собирался в Лондон на коронацию короля Георга VI. И вдруг поездка отменяется. Нарком внутренних дел Н.И. Ежов 21 апреля 1937 года направил спецсообщение Сталину, Молотову и Ворошилову: «Нами сегодня получены данные от зарубежного источника, заслуживающего полного доверия, о том, что во время поездки тов. Тухачевского на коронационные торжества в Лондон над ним по заданию германских разведывательных органов предполагается совершить террористический акт. Для подготовки террористического акта создана группа из 4 человек (3 немцев и 1 поляк). Источник не исключает, что террористический акт готовится с намерением вызвать международное осложнение. Ввиду того, что мы лишены возможности обеспечить в пути следования и в Лондоне охрану тов. Тухачевского, гарантирующую полную его безопасность, считаю целесообразным поездку тов. Тухачевского в Лондон отменить. Прошу обсудить». На этой бумаге Сталин написал: «Членам Политбюро. Как это ни печально, приходится согласиться с предложением т. Ежова. Нужно предложить т. Ворошилову представить другую кандидатуру».

Политбюро безропотно согласилось с вождем и на следующий день постановило поездку Тухачевского отменить. Вместо него в Лондон отправился флагман флота 1-го ранга В.М. Орлов, начальник морских сил РККА и заместитель наркома обороны (его расстреляли годом позже, чем Тухачевского, 28 июля 1938 года). 23 апреля Михаила Николаевича ознакомили с текстом спецсообщения, резолюцией Сталина и решением Политбюро. Что он должен был подумать? Конечно, публикации Тухачевского с резкой критикой ремилитаризации Германии были широко известны и снискали к нему ненависть в Берлине. Так что в принципе немцы могли попытаться уничтожить Тухачевского. Однако оговорка в записке Ежова о том, что теракт, возможно, готовится, чтобы спровоцировать международные осложнения, меняла суть дела. В таком случае покушавшимся было бы практически все равно, кого из заместителей Ворошилова убивать — Тухачевского или Орлова. НКВД точно так же не могло гарантировать стопроцентную безопасность начальнику морских сил, но его почему-то рискнули отправить на туманный Альбион.

Первый прямой удар по Тухачевскому последовал 10 мая. Это был нокдаун. Маршал, если использовать боксерскую терминологию, «поплыл», впал в состояние «троги». Политбюро приняло предложение Ворошилова освободить Тухачевского от обязанностей первого заместителя наркома обороны и назначить командующим второстепенного, Приволжского, военного округа. Тем же постановлением Якира переводили с Киевского округа в Ленинградский, и тем самым он терял место в Политбюро Компартии Украины (это облегчило впоследствии процедуру его ареста). Начальником Генштаба стал командарм 1 ранга Шапошников, а первым заместителем наркома — маршал Егоров. 13 мая Тухачевский добился приема у Сталина. О чем они говорили, точно неизвестно. Но кое-какие сведения, как маршалу объяснили причины его опалы, имеются. Старый друг Кулябко, доживший до реабилитации, показал партийной комиссии, что, когда узнал о назначении Тухачевского в Приволжский округ, то бросился к нему на квартиру. Маршал объяснил, что «причиной его перевода в Куйбышев, как об этом сообщили в ЦК партии, является то обстоятельство, что его знакомая Кузьмина и бывший порученец оказались шпионами и арестованы».

Тухачевский пользовался большой популярностью у женщин и помимо трех жен имел в своей жизни немало любовниц. Первая жена, дочь пензенского машиниста Мария Владимировна Игнатьева. В 1920 году она покончила с собой, причем причины самоубийства не выяснены до сих пор. Второй раз Тухачевский женился через год или два, но прожил с женой недолго, всего год. Она не простила Михаилу Николаевичу супружескую неверность. В этом браке родилась дочка, позднее умершая от дифтерита. Известно, что вторая жена будущего маршала была из дворянского рода, но до сих пор ее имя покрыто мраком тайны. Третьей женой Тухачевского стала Нина Евгеньевна Гриневич, тоже дворянка. У них родилась дочь Светлана. Но сердце маршала принадлежало жене бывшего комиссара Балтийского флота Николая Николаевича Кузьмина, которого бойцы Тухачевского освободили из кронштадтской тюрьмы в марте 21-го. У Юлии Ивановны Кузьминой была дочь Светлана, родившаяся еще до расставания с Николаем Николаевичем. Но ходили упорные слухи, что настоящий отец девочки — Тухачевский.

В последние месяцы жизни Тухачевского с его третьей женой познакомилась Лидия Шатуновская, приемная дочь старого большевика, обитавшая в одном с Тухачевскими правительственном доме, после выхода повести Юрия Трифонова известном в народе как «дом на набережной». Оказавшись в конце концов на Западе, она в своих мемуарах «Жизнь в Кремле» дала очень сочувственный портрет той, кому предстояло вскоре стать вдовой Тухачевского и лишь ненадолго пережить казненного маршала: «Нина несколько раз приходила ко мне, мы занимались вместе английским языком и хорошо познакомились. Была она очень хорошенькой, изящной, мягкой женщиной. Она была интеллигентна, очень хорошо воспитана, происходила из хорошей, отнюдь не пролетарской семьи. В личной жизни она была глубоко несчастна. Все знали, что, кроме официальной семьи, у Тухачевского есть другая, тайная семья, что от его второй, неофициальной, жены у него есть дочь того же возраста, что и дочь Нины (не очень-то тайная была, выходит, связь Тухачевского с Юлией Кузьминой, если «все знали»; главное же, об «официальной любовнице», или «неофициальной жене», Тухачевского было очень хорошо осведомлено НКВД и держало ее «под колпаком». — Б.С. ). Обеих этих девочек звали одинаково. Обе были Светланами». Видно, неравнодушен был Михаил Николаевич к этому имени, хотел, чтобы у дочек судьба была светлая, а у обеих впереди были лагеря… В 37-м Светлане Тухачевской было тринадцать, а Светлане Кузьминой — одиннадцать лет…

Сам Николай Николаевич Кузьмин, арестованный 15 мая 1937 года и обвиненный в заговорщических связях с Тухачевским, на допросе, продолжавшемся с 11 по 14 июня, не зная, что друга уже нет в живых, показал: «1 ноября 1930 года я был в Ленинграде на квартире Тухачевского и обедал у него. Эту дату я помню хорошо, потому что это день рождения моей дочери, жившей с моей прежней женой у Тухачевского. Тухачевский женат на моей бывшей жене и очень внимательно относится к моей дочери. Поэтому товарищеские отношения с ним и после ухода моей жены не испортились. Беседуя с ним, я информировал его о встречах с Сува-риным (близким к Троцкому деятелем французской компартии. — Б.С. ) в Париже. Я прямо сказал ему, что Суварин в беседах со мной просил передать ему привет от Троцкого и его личный, что он проинформировал о том, что группа наиболее талантливых военных во главе с ним находится в опале, что пора перейти к активной борьбе, что провал сталинской политики ведет страну к гибели, что кризис переживает не только партия в СССР, но и компартии за границей. Тухачевский на это мне ответил, что те методы и формы борьбы, которые применяли троцкисты, ничего реального, кроме разгона по тюрьмам, дать не могут».