Борис Колымагин - Святой хирург. Жизнь и судьба архиепископа Луки

«Если бы мне сказали сейчас: вот летит такой самолет, на ем бомба атомная. Хочешь, тебя тут как собаку похоронит и семью твою и еще мильен людей, но с вами – Отца Усатого и все заведение их с корнем, чтоб не было больше, чтоб не страдал народ по лагерям, по колхозам, по лесхозам? Я, поверишь? Нет больше терпежу! терпежу не осталось! Я бы сказал: а ну, ну! кидай, рушь!!» (8).

Если брать эсхатологическую перспективу, то взгляд на будущее у святителя Луки более мрачный, чем у епископа Варнавы. Ведь победа сталинизма неизбежна. И в то же время он не такой категоричный, как в религиозном подполье. «Борьба за мир» имеет и конкретную значимость: мир ценен сам по себе. Пускай он искажен, испорчен идеологией, но это реальная жизнь, в которой человек может духовно возрастать, спасаться.

При этом не будем забывать, что святитель занимал ответственную церковную должность – руководил Крымской епархией – и вынужден был хотя бы отчасти «отрабатывать» идеологию.

Советское руководство было заинтересовано в международных акциях Московской патриархии. В 1949 году родился контролируемый СССР Комитет защиты мира, в работе которого активное участие принимал митрополит Крутицкий и Коломенский Николай (Ярушевич).

В СССР зачастили многочисленные миротворческие делегации. Некоторые из них после приема в Белокаменной приезжали во всесоюзную здравницу – отдохнуть, пообщаться с «низами». Среди религиозных деятелей, посетивших полуостров в составе официальных делегаций, – представители православных и протестантских церквей. Если учесть, что в Крым ежегодно приезжали на отдых десятки тысяч зарубежных гостей, можно смело утверждать, что курортные города стали перекрестком разных религий.

Прием делегаций имел положительные и отрицательные аспекты. С одной стороны, Крымская епархия укрепляла свой авторитет. С другой – у власти появились дополнительные поводы вторгаться в жизнь религиозных обществ. К тому же миротворческая риторика не могла не поселить в сердцах людей тоску партийных собраний.

В 1956 году уполномоченный предложил Луке подобрать священников. Священников патриотичных и культурных, «чтобы они смогли правильно ответить на вопросы иностранцев, иногда вопросы каверзные», «чтобы они по своей малограмотности не наговорили таких «истин», которые со смаком могут помещать иностранные газеты» (9).

Лука подобрал 13 человек, а в сельские храмы, находящиеся на пути следования иностранцев, направил письмо: «Вполне возможно, что в Крым будут приезжать иностранные делегации. Я считаю необходимым предупредить вас, что в разговоре с этими иностранными представителями надо быть очень осторожными и опасаться наговорить им того, что может послужить во вред нашей Родине и Советскому правительству» (10).

Через год чекисты уже сами решали, кому можно, а кому нельзя общаться с иностранцами. СДРПЦ дал указание своему представителю: «По вопросу подбора священников в Ялтинский собор и в другие церкви, которые чаще всего посещаются иностранцами, вам необходимо связаться с областным управлением КГБ и добиваться через Луку назначения туда тех священников, которые будут рекомендованы органами» (11).

Лука, как опытный политик, постарался увязать международные и церковные проблемы. В беседе с представителем СДРПЦ он как бы мимоходом бросает: «Как отвечать делегации, если они зададут вопрос: «Как у вас обстоят дела с книгами?» Ведь книг у нас нет… Несмотря на то, что в свое время Сталин обещал типографию для печатания книг. Патриархия приобрела печатные машины. А вот помещения нет». Уполномоченный (зело хитер) отвечает, что выходит «Журнал Московской патриархии» и что «едва ли иностранные делегации будут задавать вопросы о книгах». Тут же Лука делает следующий заход: «Как быть с такими людьми, как бывший председатель ревкомиссии Сошников, которого я выгнал из двадцатки за клевету на священника. Таких сошниковых, к сожалению, много имеется в Ялте, Джанкое, Красногвардейске и самом Симферополе. Сошниковы всеми силами постараются очернить священников в глазах иностранцев» (12). Иностранцы для Луки – только повод для проведения нужных ему перемещений на приходах, ведь уполномоченный активно вмешивался в кадровую политику епархии.

И вот дорогие гости появляются в Ялте. 19 мая 1956 года «в 20 часов на трех автомашинах ЗИМ к собору подъехали члены парламентской индонезийской делегации во главе с господином Зайкел Абидии Ахмаданом, а также представители Крымского облисполкома.

Делегацию встретил на паперти протоиерей Михаил Семенюк. Семенюк пожал руку председателя, сделал ему поясной поклон, сказал: «Рад приветствовать вас в преддверии этого храма как представителя дружественного к Советской стране народа» (13).

Господин Зайкел Абидим Ахмадам сказал, что они «решили посетить Вашу церковь, узнать, как удовлетворяются религиозные чувства вашего народа», и попросил разрешения зайти в храм. В Александро-Невском соборе тем временем совершалась всенощная, было около трехсот человек. «Зайдя в собор, делегация поместилась в центре перед царскими вратами. Первое время в соборе был полумрак, церковь освещали только свечи у образов. После включения электричества собор был залит ярким светом. В течение 15–20 минут делегация присутствовала в церкви. Когда верующие узнали, кто пришел в церковь, то стали окружать делегацию, разглядывая гостей. На прощание Зайкел Абидим Ахмадам спросил, бывают ли в церкви дети вот такие: (показал рукой на метр от земли, потом на полтора метра). Семенюк сказал, что бывают. Затем господин Зайкел Абидим Ахмадам спросил: «Обучают ли детей Закону Божию?» На этот вопрос Семенюк не ответил. Так гости, пожав руку священнику, пошли к машинам» (14).

Среди дорогих гостей встречались и не очень дорогие гости, вроде штундиста-англичанина, посетившего Александро-Невский собор вместе с группой французских туристов. Англичанин спросил: «Будет ли построен в России коммунизм?» Священник Семенюк ответил, что будет, а из Англии и Франции следует убрать американские военные базы, с чем штундист не согласился» (15).

Между тем о. Михаил по простоте душевной стал переписываться с Америкой и Парижем. И тут же попал в число неблагонадежных. Уполномоченный пишет председателю СДРПЦ Карпову: «Прошу через имеющиеся у вас возможности оказать мне содействие в удалении из Ялты Семенюка и замене его священником, отвечающим требованиям города-курорта» (16). И отца удалили.

Несанкционированное общение с иностранцами, естественно, не приветствовалось властями. После того как о. Порфирий Клягин из Алушты выехал в Ялту и сделал попытку сослужить пражскому и всея Чехословакии митрополиту Иоанну, архиепископ Лука вынужден был объявить ему выговор. Митрополит Иоанн (Кухтин), русский, к слову, по национальности, отдыхал в Ялте, где находился под бдительным присмотром. Когда он захотел послужить в Алупке, Евпатории и Керчи, настоятель Турбин сообщил куда следует, и были приняты соответствующие меры (17).