Артём Драбкин - Разведчики

В нашем полку был еще один Дмитриев, однофамилец ПНШ-2, командир батальона в звании майора. Так это был сволочь, и я этого гада все годы проклинаю, хоть он давно на том свете…

За что проклинаете этого комбата?

Он убил моего лучшего друга, Иосифа Каплана, с которым мы вместе заканчивали училище. Большая группа офицеров встречала вместе Новый, 1945-й год, с нами были девушки-связистки из штаба полка. Каплан тогда командовал стрелковой ротой в батальоне Дмитриева, и все знали, что у Иосифа прекрасный голос, он великолепно пел, и после войны все прочили ему карьеру оперного певца. Выпили несколько тостов. Стали просить Каплана, чтобы он спел, Иосиф не был против. Одна сержантка, к которой комбат Дмитриев был неравнодушен, подсела к Каплану и приобняла его за плечи, слушая песню. А Дмитриев уже был «готов», как говорится, лыка не вязал. И посередине песни прозвучал выстрел. Комбат, сидевший напротив Каплана, вытащил пистолет из кобуры и в упор застрелил ротного выстрелом в голову… Приревновал. Дмитриева обезоружили, с него сорвали погоны и… оставили служить рядовым в штабе полка. Не судили!.. Начальники пытались все списать на «случайный выстрел». Я несколько раз подходил к начштаба, подполковнику Шутову и спрашивал: «Почему Дмитриев ходит свободным, а не находится в штрафбате? Он же, гнида, своего офицера убил!», на что Шутов мне неизменно отвечал: «Мы его после войны судить будем».

Дмитриев знал, что я не успокоюсь, и меня опасался. Но есть бог на свете, не дожил Дмитриев до конца войны. Последний раз я видел Дмитриева, когда он в Берлине в подземной станции метро снимал с гражданских немцев кольца и часы, я как раз со своими разведчиками мимо него проходил. Я подошел, вырвал из его рук кисет, куда он складывал «свежие трофеи», и все вернул немцам. Дмитриев хотел что-то возразить, но поглядел на меня и Шевакулева и вовремя осекся. А минут через десять в метро потоком пошла вода, выпущенная немцами из шлюзов реки Шпрее, и бывшего комбата Дмитриева среди тех, кто не потонул и смог выбраться наверх, не оказалось.

Потом мне два моих разведчика сказали, что видели труп Дмитриева на рельсах, еще до начала потопа, видно, кто-то его из своих в спину застрелил… Почему к нему командование проявило «либерализм», я не мог понять, ведь он, скажем, не был Героем Союза или последним ветераном из первого состава дивизии, но факт остается фактом, под армейский трибунал он не попал, а от божьего суда не ушел.

Иногда происходили странные вещи, за мелочь могли бойца осудить на пребывание в штрафной роте, а на «крупные дела» смотрели сквозь пальцы. У нас один командир роты, бравый парень из Воронежа, напился и после боя изнасиловал немку и потом расстрелял ее вместе со всей семьей. Его арестовали, отправили в трибунал, пошли слухи – то ли ротного приговорили к расстрелу, то ли дали 7 лет лагерей. Прошла пара месяцев, он к нам полк прислал письмо, написал, что служит в другой дивизии, на прежней должности, мол, его сам Калинин помиловал… Все эти трагические эпизоды происходили только по причине пьянства. Когда я летом 1945 года попал служить в знаменитую 150-ю стрелковую дивизию генерала Шатилова, бравшую рейхстаг, то за год службы было 196 случаев, когда по пьянке военнослужащие стреляли друг в друга и убивали.

Ваше право этой цифре не верить, но тогда, я прекрасно помню, сколько комиссий всех рангов трясли дивизию, и везде фигурировало именно это число ЧП со смертельным исходом, и в итоге дивизию расформировали.

Какое вооружение было в разведвзводе?

Автоматы, пистолеты, штык-ножи, гранаты. Ручных пулеметов у нас не было. Многие бойцы взвода воевали с немецкими автоматами, и я тоже воевал трофеем. Вещмешки у разведчиков были набиты патронами и гранатами, там не то что консервной банки, крошки хлеба внутри не было. Только боеприпасы.

Еще у меня всегда был за поясом пятнадцатизарядный трофейный бельгийский пистолет. Когда в полк прибыл, мне начбоебит выдал бракованный ТТ, он бил на полметра влево от цели. Был у меня еще очень красивый кортик в серебряных ножнах, все ребята говорили, что он морской. Мимо нас в Белоруссии как-то вели колонну пленных, и ветром одному из немецких офицеров задрало край кителя, и я увидел кортик. То ли его плохо «обшмонали» при пленении, то ли оставили холодное оружие как старшему офицеру, не знаю, но я вошел в строй пленных, снял с него этот кортик, и он мне в дальнейшем не раз хорошо послужил.

Для проведения разведпоисков разведвзводу придавались части усиления?

Если вы имеете в виду полковую роту автоматчиков, то в 941-м СП она использовалась как обычная стрелковая рота и на подмогу разведке оттуда бойцов не направляли. Из «посторонних» в поисках участвовали только приданные нам саперы.

Дивизионная разведрота действовала отдельно от нас, совместных разведпоисков не было, только разведка боем. Командовал дивизионщиками капитан Рожнов или Рожков, точно не помню, а взводными в разведроте дивизии в конце войны были старший лейтенант Николаев и лейтенант Кузьмин.

Примеры наиболее удачного и неудачного разведпоиска.

Начнем с неудачного. В январе 1945-го перед самым наступлением в разведку пошли двенадцать человек, отделение старшины Кулика («старшего»). Немцы устроили засаду и всю группу перебили в пятидесяти метрах от своих траншей. Наша группа шла на задание в маскхалатах, состояла полностью из опытных разведчиков, но, видимо, кто-то выдал себя голосом или еще какая-то незадача приключилась, но в ту ночь никто назад не вернулся. Через двое суток, когда начался общий прорыв, через поле боя, устланное нашими убитыми при атаке, приполз с отмороженными пальцами на ногах… старшина Кулик. Его сразу забрали в СМЕРШ и стали выяснять, как он уцелел и что случилось с разведгруппой. Кулик рассказал о засаде, и что когда немцы добивали раненых, он притворился мертвым, и в него не стреляли. Я пошел к полковому капитану-«особисту» выяснить про старшину, а он мне сразу: «Я все знаю, что у тебя во взводе творится, ты лейтенант своим языком болтаешь много. Начальство критиковать мастак. Смотри, договоришься до трибунала». «Речь не обо мне сейчас, я про Кулика спрашиваю». – «А что твой Кулик, все убиты, а он живой? С ним мы без тебя разберемся. Ты лучше о своей шкуре подумай». Через сутки этого капитана убило при бомбежке, а Кулика куда-то увезли дальше на следствие, и что произошло с ним в итоге, мы так и не узнали. Пришел в полк новый особист, но такая рожа, что я сразу понял: этого спрашивать бесполезно, он ничего для нас узнавать не будет…

А наиболее удачный поиск? Наверное, поиск зимой сорок пятого года, в Польше. Комдив, генерал-майор, приказал немедленно добыть «языка», мол, позарез нужен, и со всех полков в поиск пошли разведгруппы. Меня вызвал к себе Максимов: «Так вот, сукин сын, чтобы без «языка» не возвращался! Приказ комдива!»