Владимир Хутарев-Гарнишевский - Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913–1917 гг.

В Петрограде было лишь 85 филёров (некомплект 15 %), в Москве 51 филёр (некомплект 21,5 %), а от знаменитого Центрального отряда осталось всего 49 человек (некомплект 35,5 %, то есть почти в два раза больше, чем в среднем по империи) [1122] Там же. Ф. 102. Оп. 316–1916. Д. 50 ч. 1. Лл. 9–10об. . Цифры говорят сами за себя. Учитывая, что для наблюдения за одним подозреваемым лицом требовалось от 2 до 4 филёров, их общая численность не позволяла политическому сыску вести несколько крупных расследований одновременно. Аналогичная ситуация складывалась и в сфере перлюстрации корреспонденции. Европейские спецслужбы еще в начале войны быстро перестроились под новые условия, связанные со значительным расширением сферы деятельности. Лидером по увеличению штатов сотрудников полиции была Британия. К примеру, число цензоров, отвечавших за перлюстрацию корреспонденции в стране, за годы войны выросло более чем в 32 раза – со 170 в 1914 г. до 4861 в 1917 г. [1123] Lauchlan I. Russian hide-and-seek: The Tsarist secret police in St. Petersburg 1906–1914. Helsinki, 2002. Р. 65. В России число перлюстраторов было практически неизменным и равнялось 49. Таким образом, Фонтанке, 16 приходилось довольствоваться отрывочными, часто случайными данными.

Летом в недрах департамента полиции была составлена «Записка об общем положении к июлю 1916 г.», из которой следовал главный вывод о том, что революционного взрыва после войны «едва ли удастся избежать» [1124] Общее положение к июлю 1916 г. (Записка Департамента полиции) // Былое. 1918. № 4. С. 25. . Основными факторами эскалации политического неудовольствия, по мнению чинов ДП МВД, были антиправительственная агитация в армии, грядущее по окончании войны возвращение из германского и австрийского плена распропагандированных там русских солдат, несколько сотен тысяч дезертиров, как революционная армия. Анализируя имевшиеся силы полиции и жандармерии, авторы записки констатируют: «Сопоставляя размеры революционного движения текущего момента с наличием имеющихся в распоряжении департамента полиции сил для борьбы с ним, приходится констатировать, что силы эти и качественно и количественно не соответствуют выполнению упавших на них задач», а личный состав корпуса жандармов «не подготовлен к розыску в тех размерах, в которых его приходится вести сейчас и придется вести в будущем» [1125] Там же. С. 30. .

В бытность московским градоначальником уже после известного немецкого погрома Климович являлся последовательным сторонником взаимодействия войск и полиции в деле подавления беспорядков [1126] Падение царского режима. Т. 1. Л., 1924. С. 93. ; 59 раз он направлял воинские отряды ополченского корпуса в помощь гражданским властям [1127] Романов К. С . Департамент полиции МВД накануне и в годы Первой мировой войны (1913–1917 гг.). Диссертация на соискание ученой степени к. и. н. СПб., 2002. С. 219. . Однако его принципиальная позиция заключалась в том, что вся власть в городе, несмотря ни на какие беспорядки, должна, безусловно, находиться руках гражданских, а не военных властей: «Полиция сама должна прекратить беспорядки, а войскам передавать власть спорадически в том лишь случае, если она не может известный эпизод ликвидировать собственными силами немедленно, вслед же затем опять устранять войско, после ликвидирования эпизода, и опять распоряжаться этим делом полиции» [1128] Падение царского режима. Т. 1. Л., 1924. С. 94. . 6 января 1916 г. он издал секретный приказ по градоначальству, согласованный с руководством штаба Московского военного округа, с приложением инструкции о подавлении волнений [1129] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 316–1916. Д. 297. Л. 32. . В своих показаниях ЧСК ВП Климович так передает суть плана: «Полиция, в случае беспорядков, сводилась в команды полицейских чинов… Сводились городовые в команды. А затем… приглашались войска и каждой воинской части придавался отряд полиции. Город был распределен на районы, и в каждом районе полицейский чин ознакомлял военных чинов с расположением казначейств, банков и прочих учреждений, которые подлежали охране, особенно военных складов, а также тех, если можно выразиться, дефиле, занятие которых должно было бы препятствовать чрезмерному скоплению толпы в одном месте. Конечно, система сводилась к тому, чтобы по возможности, пользуясь реками, в Москве – Москвой и Яузой, разделить и избежать большого скопления толпы в данном месте» [1130] Падение царского режима. Т. 1. Л., 1924. С. 96. .

Возглавив политический сыск, он издал циркуляр от 19 марта 1916 г. № 70253 о принятии мер на случай беспорядков, в котором требовал в каждом городе «разработать план распределения и вызова полицейских и военных нарядов и составить инструкцию о порядке действия чинов городской и уездной полиции отдельно и совместно с войсками, призванными для содействия гражданским властям» [1131] ГА РФ. Ф. 102. Оп. 125. Д. 105. Л. 1об. . Разработка планов шла медленно – большинство градоначальников не ответили ничего, кроме пустых отписок, что план разрабатывается [1132] Падение царского режима. Т. 1. Л., 1924. С. 94. . В основе Климович хотел положить свой московский проект и даже направил его к сведению петроградскому градоначальнику [1133] Там же. С. 96. , однако ответа не получил. 6 апреля Климович укрепил Московское ГЖУ, переведя на его руководство опытного розыскника полковника Сергея Викторовича Савицкого [1134] Вестник полиции. 1916. № 15 (8 апреля). , ранее заведовавшего судной частью корпуса жандармов. 10 апреля Савицкий «авансом» был произведен в генерал-майоры [1135] Список общего состава чинов Отдельного Корпуса Жандармов, исправлен по 10 октября 1916 года. Пг., 1916. С. 235. .

Наиболее полные и подробные предложения по координации сил полиции и войск были разработаны начальником Тифлисского ГЖУ полковником И. И. Пастрюлиным и московским градоначальником генерал-майором В. Н. Шебеко.

План Пастрюлина был представлен Климовичу 1 сентября 1916 г. и состоял из трех разделов: «Меры для охранения порядка и общественной безопасности», «Меры борьбы с забастовками» и «Борьба с революционными организациями». Полковник предлагал сохранять военное положение вплоть до конца мобилизации и наступления полного успокоения в губернии. Для поддержания порядка в Тифлисе и уездных центрах назначались войска (пехота и казаки) из расчета 4 полка на губернский центр и по батальону пехоты с сотней казаков на уездный город. Кроме того, создавался резерв войск быстрого реагирования на грузовых и легковых автомобилях и военных мотоциклистов для связи между частями армии, полиции и властными органами. Пастрюлин хотел разделить город по числу полицейских участков на военные участки, прикомандировав к каждому определенное количество войск для несения патрульной и караульной службы. Особо надежные караулы должны были быть выставлены около артиллерийских и оружейных складов, банков, сберегательных касс, почтово-телеграфных контор, водопровода, электрической станции, станций трамвая, а также на мостах и окраинах города для недопущения рабочих и групп праздно шатающихся из уезда. Все частные оружейные магазины закрывались, а оружие, патроны и порох сдавались по описи на государственные склады [1136] ГА РФ. Ф. 102. Оп. ОО. 1916. Д. 220. Лл. 10–11. .