Владимир Губайловский - Люди мира. Русское научное зарубежье

После его смерти выяснилось, что в CITA больше нет теоретика такого уровня. «Лева всегда приходил с собственными идеями, — замечает Андрей Линде, — он был ученым такого масштаба, что всегда мог отличить хорошее от прекрасного».

Всего в списке публикаций Кофмана 128 статей, некоторые из них вышли три года спустя после его смерти.

«Я как-то был на могиле Конфуция и узнал, что он пережил своих любимых учеников», — с грустью заметил Алексей Старобинский, вспоминая свою последнюю встречу со Львом Кофманом в Москве в 2008 году на конференции, посвященной своему 60-летию. Кофман делал тогда пленарный доклад о разогреве Вселенной после конца инфляционной стадии.

Он и правда был одним из самых любимых учеников, из тех, с кем связь ощущается всю жизнь, невзирая на годы и континенты. Впрочем, расстояния длиной в одну человеческую жизнь и радиус одной планеты космологи преодолевают мгновенно. Не тот масштаб, чтобы это стало преградой для тех, кто продолжает измерять Вселенную, уже покинув земную поверхность.

На рубеже 1980–1990-х годов процесс адаптации российской науки к условиям рыночной экономики сопровождался существенными трансформациями в социальном положении ученых. Сфера научно-технических исследований за последние четверть века превратилась из высокопрестижной и хорошо оплачиваемой в область деятельности, которую властные структуры «представляли обществу, образно говоря, в виде с трудом терпимой в доме нахлебницы» [6] Гордеева Н. А., Филь М. М. Право и реформирование науки. Проблемы и решения . — М.: Новая правовая культура, 2005. С. 151. , средства для осуществления которой ими же выделялись по остаточному принципу [7] Аллахвердян А. Г. Национальные интересы и принцип «остаточного финансирования» науки — несовместимы // Вестник Российской академии наук. 2002. Т. 2. № 8. С. 675–678. . Вопреки Конституции Российской Федерации, принятой в 1993 году [8] Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. — М.: Юридическая литература, 2009. С. 64. и гарантирующей свободу литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества (статья 44), и принятому в 1996 году федеральному закону «О науке и государственной научно-технической политике» [9] О науке и государственной научно-технической политике. Федеральный закон // Российская газета. 1996. 3 сентября. в реальности права ученых на творческий труд оказались недостаточно социально защищенными. Это противоречит не только российской Конституции, но и международным документам о правах и обязанностях научных работников, в частности «Рекомендации о статусе научно-исследовательских работников», принятой ООН 20 ноября 1974 года [10] Рекомендация о статусе научно-исследовательских работников [Электронный ресурс]. URL: http://www.businesspravo.ru/Docum/DocumShow_DocumID_33160.html (дата обращения: 24.11.2015). .

Хотя «Рекомендация» и другие правовые документы со времени их принятия вносят значительный вклад в защиту прав научных работников, необходимо отметить, что их цели не во всех странах реализуются в полном объеме. При этом особая ответственность в области защиты прав ученых и создания благоприятных условий для проведения научных исследований ложится на правительства государств. В указанных международных и российских документах содержится перечень прав и свобод ученых, необходимых для успешной научной деятельности. Отметим наиболее значимые из них:

• свобода научного творчества;

• свобода научных дискуссий в условиях отсутствия идео¬логического давления;

• обоснованный риск в научно-технической деятельности;

• свободное общение и обмен научной информацией;

• перспектива кадрового роста, свобода выезда за границу для повышения научной квалификации;

• вознаграждение в соответствии с образованием, научным статусом и результатами труда;

• право на публикацию результатов научных исследований;

• право использовать результаты исследований в сфере практики;

• достойное социальное обеспечение научных работников;

• право на свободу научных дискуссий в условиях отсутствия идеологического давления;

• право свободно общаться и обмениваться научной информацией;

• право свободно выезжать за границу для продолжения своей научной работы;

• право на участие в открытых конкурсах научных проектов;

• право на вознаграждение в соответствии с образованием, положением и результатами труда;

• право на публикацию результатов научных исследований;

• право использовать результаты исследований в сфере практики;

• право на осуществление научной деятельности в благоприятных условиях.

В Советском Союзе некоторые из вышеперечисленных прав не соблюдались в должной мере вопреки тому, что декларировалось партийно-государственными органами управления наукой. Историк науки М. Г. Ярошевский отмечал, что под непосредственным контролем этих органов доминировала установка на противопоставление советской науки западной как враждебной по своей классовой природе. Культивировавшаяся в этом социально-идеологическом контексте подозрительность по отношению к западным коллегам существенно препятствовала реализации учеными права на свободное общение. Вся корреспонденция, хотя бы и носившая сугубо научно-профессиональный характер, перлюстрировалась. Всячески поощрялись доносы, открывавшие путь к научной карьере и позволявшие посредственностям компенсировать интеллектуальное бесплодие. Этой категории научных работников предоставлялась возможность ездить за рубеж, где, участвуя в научных симпозиумах, конференциях, конгрессах, они фактически выполняли функцию надзора и контроля за другими членами делегации, с тем чтобы по возвращении в Россию представлять отчеты о результатах своих наблюдений.

К важнейшим факторам успешной деятельности относится обеспечение права ученых на свободное, критическое обсуждение воззрений, принятых сторонниками различных теорий и исследовательских программ. Но именно этого важнейшего права лишались люди науки в условиях тоталитарного общества. Неизменно находились ученые, которые в интересах самоутверждения, а порой в надежде занять административный пост в науке и получить связанные с ним привилегии сразу же дискредитировали попытки своих мужественных коллег при любой возможности сопротивляться тому, что было предписано заранее готовым «сценарием», апробированным органами руководства идеологией.